— Я знаю, как это быть в чьей-то тени, — тихо сказал Бленнер. — Для вас, это ваш почивший брат. Для меня, мой школьный друг. Ибрам Гаунт. В некотором смысле, сейчас, Гаунт для обоих из нас. Тяжело предпринимать попытку следовать.
— Он удивительно непопулярен, — сказал Вайлдер.
— Люди любят его.
— Не все. Большинство, да, не некоторые… несколько мятежников, они ненавидят его. Это не одна большая счастливая семья.
— Интересно, — сказал Бленнер. Он сел напротив Вайлдера.
— Я буду все отрицать, что сказал, если вы расскажете ему.
— Я не расскажу ему, — сказал Бленнер. — Слушайте, вы ожидаете, что у меня есть скрытый мотив. Отлично. Есть у меня один. Если вам от этого станет лучше, Капитан Вайлдер, мне совсем наплевать на ваше печальное существование. Я озабочен тем, что мой комиссарский перевод… моя карьера, прямо сейчас… сфокусированы на Белладонцах в этом полку. И если мне придется опозорить или казнить их пьющего ублюдка-офицера в первую неделю, я никогда не завоюю их расположение. Логично?
Вайлдер кивнул.
— Они сказали, что вы старались изо всех сил прошлой ночью.
— Старался изо всех сил?
— Произвести хорошее впечатление. Я поговорил с несколькими людьми сегодня. Комиссары бывают двух типов, лучшим другом гвардейца и худшим врагом гвардейца. Это странный факт, но, в конце концов, толпа предпочитает последнее.
Бленнер снял свою фуражку и расчесал пальцами волосы. Он бросил взгляд на пол.
— Они видели, что я делал, так ведь?
— Они гвардейцы, комиссар. Не идиоты. К тому же, вы им понравились. Они все слышали о Харке. О Гаунте тоже. Вы гораздо более предпочтительны.
Бленнер посмотрел на него.
— Так, в чем проблема?
— В конечном итоге, — сказал Вайлдер, — что им нужно, так это немного стали. Когда начнется стрельба, им не нужен будет друг. Они захотят кого-то, от кого смогут полностью зависеть. Стрельба начнется скоро, комиссар. Кого вы захотите увидеть рядом с собой? Счастливого клоуна или бессердечного ублюдка?
Руки Бленнера тряслись. Он хотел принять таблетку, но он не хотел, чтобы Вайлдер видел.
— Мы могли бы... — сказал он, и остановился. Он глубоко вдохнул и попытался снова. — Мы могли бы работать вместе, капитан. Мне кажется, что мы могли бы оказать друг другу небольшую поддержку. Небольшая обоюдная помощь может очистить вас и усилить мое положение.
Вайлдер кивнул.
— Мы можем попробовать. Хорошо. Новобазки.
— Что?
— У Люсьена были отличные рабочие отношения с его комиссаром, — сказал Вайлдер. — Генадей Новобазки. Они были вместе пять лет. Предыдущий, Каускон, он был бесполезным. Но Новобазки был настоящим вдохновителем толпы. Он мог говорить, вы меня понимаете? Люсьен писал мне о нем. Письма домой. Новобазки мог выиграть битву, говорил он, просто открыв свой чертов рот.
— Что с ним случилось? — спросил Бленнер.
— Погиб на Анкреон Секстусе с Люсьеном.
— Значит, не каждую битву.
— Не умничайте, комиссар. Сделайте себе одолжение и просмотрите его послужной список. Список его наград.
Бленнер поднялся.
— Приведите свое жилье в порядок, капитан. Мы еще поговорим.
Вайлдер кивнул. Он не встал.
— Я последую вашему совету, — сказал Бленнер у двери. — Так что примите и от меня. Забудьте о своем брате.
— Серьезно?
— Это Имперская Гвардия Императора, Вайлдер. В ней есть много вещей, но семья не одна из них. Кровные узы мешают. Они просто мешают. Они – слабость. Посмотрите на Гаунта и его сына...
— Его кого?
Бленнер замешкался.
— Это скоро будет известно. Его внебрачный ребенок прибыл в то же самое время, что и вы. Аристократ из Улья Вервун со своим собственным телохранителем. Это было сюрпризом для Гаунта, и он пытается вести себя с этим так, как будто это ничто, но это повлияет на него. Не позволяйте своему брату делать то же самое с собой.
— Ясно.
— Гвардия – единственная семья, которая вам нужна, капитан. Кровные родственники – просто осложнение.
Вайлдер немного посидел один после ухода Бленнера. Он плавал в мыслях, а затем осознал, что Диди Гендлер стоял в дверях каюты, ухмыляясь ему.
— Вы выглядите слегка потрепанным, — сказал Гендлер.
Вайлдер встал. Гендлер воскликнул от удивления, когда Вайлдер схватил его за мундир, затащил в каюту и захлопнул дверь. Он прижал Гендлера спиной к переборке.
— Вы из ума выжили? — заикаясь, произнес Гендлер.
— Вы, ублюдки, издевались надо мной! Дружеская выпивка? Я даже не помню, как поднялся на борт!