Это тот тип мыслей, которые разлагают душу хорошего полка. Ты слабый человек, Кохран, и нет этому оправдания.
— Я болен, сэр, — сказал Кохран. Он остановился.
— Ты не болен. Иди.
Кохран задрожал и завыл, как будто можно было подумать, что что-то неприятное только что подорвало его на желудочном уровне.
— Кохран?
— Меня сейчас вырвет... — задыхаясь, сказал Кохран. Он повернулся и проковылял из перехода в узкий инженерный туннель, держась за стену.
— Кохран! — Эдур быстро шел за ним. Его рука потянулась к кобуре.
Кохран немного прошел по сырому металлическому туннелю. Впереди слышалось урчание тяжелых механизмов. Свет был намного слабее, чем в переходе, где все еще спешили люди. Кохран прислонился лбом и предплечьем к металлической стене, тяжело дыша.
Эдур вытащил пистолет и нацелил его в голову Кохрана.
— Должно быть, ты думаешь, что я проклятый Троном идиот, если полагаешь, что я поверю в эту игру, — сказал он. — Это просто выльется в серьезные обвинения, никчемный ты...
Кохран резко развернулся. Со скоростью, которую Эдур не мог объяснить или предвидеть, поднятая рука Кохрана схватила его запястье, отбила нацеленное оружие, и отбросила Эдура к противоположной стене. Он тяжело ударился, удар выбил воздух из легких и оставил рану на затылке.
Кохран развернулся в другую сторону, схватил руку с пистолетом Эдура, поднял ее, а затем сломал запястье.
Эдур взвыл от боли. Кохран взял пистолет из безвольной руки и отбросил его в инженерный проход за собой.
Все было кончено. Шок от боли сам по себе распластает комиссара и—
Усейн Эдур был сильным человеком. Глубокое чувство праведного негодования прорвалось сквозь поток боли и удивления. Это был резерв, который позволял ему оставаться в живых на нескольких полях сражений, фокус, который позволял ему пробиться сквозь туман ранения или смятения.
Он бросился на Кохрана, левым плечом. Они столкнулись, и Эдур протащил Кохрана вдоль секции стены, разорвал ему губу и щеку. Кохран прорычал и ткнул локтем в ключицу Эдура. Эдур отлетел к противоположной стене туннеля.
Он снова напал на Кохрана здоровой рукой. Кохран повернулся, чтобы отбиться, пригнув голову, с поднятыми кулаками. Когда Эдур рванул вперед, Кохран с размаху нанес удар кулаком, который попал Эдуру в ухо и отбросил в сторону. Он, шатаясь, прошел в конец инженерного туннеля и вышел в инженерный отсек.
Кохран пошел за ним. Ему снова было нужно взять все под контроль, быстро, до того, как кто-нибудь проходящий услышит или увидит, что происходит. Отсек был намного более удален, чем туннель. Урчание машинного оборудования маскировало их звуки. Единственный сервитор повернулся от контрольной панели, чтобы заметить посетителей своего рабочего места непонимающими глазами. Пальцы согнулись, когда он попытался переварить вторжение в свои основные функции.
Центром отсека была глубокая труба, которая представляла собой поднимающийся шпиль из аккумуляторных батарей. Древние медные кольца и закованные в сталь конденсаторы жужжали и вращались. Ветви энергии трещали в трубе за железными поручнями.
Кохран врезался и протащил Эдура по отсеку к поручням, нанеся повреждение нижней части его позвоночника. Эдур закричал от боли, лягнул, и нанес удар сломанной рукой. Удара, в лоб, было достаточно, чтобы Кохран отпрянул, но боль от сломанных костей заставила Эдура задохнуться, его рот и глаза были широко раскрыты, как у задыхающейся рыбы на земле.
Кохран пнул его в грудь, затем по лицу, отбросив голову Эдура назад так, что она ударилась по поручню. Эдур сполз по поручням, его ноги были согнуты под ним.
Кохран пошел вперед, чтобы сломать ему шею и закончить игру.
Он замер, смотря на дуло пистолета Эдура. В какой-то момент во время драки, комиссару удалось снова взять его. Он целился здоровой рукой, его сломанная рука свернулась, как мертвый птенец, на груди. Его голова качалась, а кровь сочилась изо рта. Он лишился нескольких зубов, а один глаз начинал заплывать.
— Маленький ублюдок... — промямлил Эдур.
Неожиданный поворот заставил Кохрана потерять контроль над своим лицом на секунду. Очертания зарябили.
— Что ты такое, черт возьми? — спросил Эдур.
Это было достаточное отвлечение внимания. Кохран нанес удар рукой, его пальцы собрались в форму клюва. Нечеловеческая сила удара уничтожила лицо Эдура, а носовые и лобные кости вонзились ему в мозг. Рука, держащая пистолет, тяжело упала. Уничтоженное лицо Эдура наклонилось вперед, как будто в молитве. Кровь хлестала тремя или четырьмя потоками.