Затем ударила молния.
Молния была копьем в тысячу километров длиной. В сердце ее слепящего света была извилистая прожилка из токсичного желтого, похожая на выжженный керамит. В точке ее появления, межпространственный пузырь из распадающихся субатомов, источник молнии, был ярче любой звезды, и пронизан нитями кисло зеленого и гальванического голубого.
Молния вспыхнула и исчезла, затем вспыхнуло еще одно копье, а затем третье, которое было в два раза длиннее, чем два предыдущих. Это все собралось в линию света на темном небосводе, и оставило постепенно затухающее остаточное изображение, похожее на зазубренную линию разлома.
Последовала четвертая вспышка, эта последней проткнула реальное пространство и проела в нем дыру, как голодный огонь, прожигающий лист бумаги. Сопровождаемый гало от остаточной молнии, Высочество Сир Армадюк переместился сквозь прокол, оставляя варп позади и медленно, по инерции, влетая в материум. Эфирные энергии срывались с его боков, как тающий лед, по пути измельчаясь и разрушаясь.
Точка перехода позади него трещала и хлопала, когда заживала и увядала, треща и хлопая, как мембрана под импульсами ударного давления. Армадюк стабилизировался и поправил свой курс в реальном пространстве. Его системы ауспекса и детекторов начали шаблонный поиск и сопоставление видимых звездных областей, чтобы свериться с навигационными планами. Были включены системы вокса.
Через шесть минут после перехода, палубный офицер принес планшет с данными Капитану Спайке.
Спайка подстроил свой серебряный рупор на ножке.
— Переход завершен, — объявил он, его голос звучал по кораблю. — Солнце Тависа. Солнце Тависа. Двигаемся к точке соединения с флотом.
Он выключил рупор и посмотрел на своего палубного офицера.
— Мы засекли структурные единицы?
— Еще нет, сэр, — сказал офицер. — Если они пришли по расписанию, мы ожидаем, что отследим им в следующие двадцать минут.
— Инженеры ответили на тот вопрос, о котором я просил? — спросил Спайка. После той первой аномальной вибрации часы назад, он пытался отследить отклонение.
— Я понял, что сейчас проводится полная диагностика, — сказал офицер.
— Поторопи их, пожалуйста, — сказал Спайка.
Зазвучал клаксон.
— Обнаружены структурные единицы флота, — крикнул другой офицер. — Держат позицию вокруг местной звезды. Приближаемся, и готовимся для голосового приветствия.
Они снова были в реальном пространстве. Кохран мог это чувствовать. Ранее он попытался проскользнуть на верхнюю палубу к главному блоку передатчиков вокса, но это оказалось слишком сложно. Здесь было слишком много активности, слишком много людей, которые заметили бы его и спросили о его деле в секции команды корабля. Он не смог бы оставаться в помещении вокса достаточно долго, чтобы достигнуть своих целей.
Вместо этого, всегда прагматичный, он направился вниз к старому артиллерийскому складу, который служил камерой. По его наблюдениям, отряд охраны должен был скоро смениться. Люди должны были быть уставшими.
И там, у люка, было всего лишь двое из них.
Целая флотилия перехвата ожидала Армадюк. Это была патрульная группа из Боевого Флота Хулана: четыре фрегата и два крейсера, поддерживающие Агрессор Либертус, гранд крейсер класса Экзорцист, и Сепитерну, линкор класса Оберон. В их обозе было семейство массивных транспортов и обслуживающих кораблей. Как только они идентифицировали Армадюк, движущийся по длинной кривой от края системы в постоянной плоскости, градом посыпались вокс-приветствия. Несколько эскадрилий истребителей были запущены с взлетных палуб крупных боевых кораблей, а один из эскортных фрегатов, Бенедикамус Домино, полетел вперед с поднятыми пустотными щитами, чтобы встретить приближающийся корабль, пока подтверждалась его личность.
Солнце Тависа сердито смотрело позади развернутого построения флота, злобный красный уголь. Огромные корабли были всего лишь мясными мухами на фоне его горячей, темной массы. Это была старая звезда, слезящаяся и хрупкая, раздувшаяся и пульсирующая свистящими электромагнитными хрипами, как огонь на торжестве, умирающий в своем камине в конце ночи. Ее скрежещущий, радиостатический голос размывал и разрезал вокс-передачи, проходя наждаком по коммуникационным линиям. Звезда истекала холодным газом и горячей радиацией в безжизненную систему, пока использовала свои последние несколько тысячелетий топливной массы. Темные точки, похожие на опухоли, появились на ее раздавшейся коронасфере. Случайные септические импульсы энергии и пламени вспыхивали в ее звездной тени. Планетарные тела, которые были на ее орбите, были выжженными мертвыми камнями или кольцами из обломков, остатками от свирепого горения, которое производила звезда за миллионы лет до начала ее смертельного упадка.