— Возможно, ими набивают ранец под койкой, — сказал Роун.
— У нас есть одно имя, — сказал Харк. — Костин.
— Маленький ублюдок, — прошептал Гаунт.
— Он, определенно, вовлечен, — сказала Фейзкиель. — Но мы с Харком не думаем, что он смог бы провернуть такое сам по себе. Мы подозреваем, что у него есть подельники. И одним из них может быть весьма старший по званию.
— Тяжело провернуть такое без знакомого офицера, чтобы тот время от времени подписывал документы и прошения, — сказал Ладд.
— Годы назад, — сказал Гаунт. — Я почти казнил Костина.
— Айэкс Кардинал, — кивнул Роун.
— Пьяница. Идиот, — прошипел Гаунт. — Из-за него погибли люди. Большая часть взвода Раглона. Вместо этого я выказал ему милосердие. Черт его побери.
— У нас есть несколько докладов о том, что Костин заметно богат, — сказала Фейзкиель. — Не на службе, у него всегда есть деньги на хорошую выпивку, хорошую еду, деньги на азартные игры. Он накладывает руки на лучший амасек, чем старший офицерский состав.
— Он не делает это в одиночку, — сказал Гаунт. — С кем он общается?
— Гендлер, — сказал Харк.
— Мерин, — сказал Роун.
— Но у нас нет ничего ни на кого из них, — сказала Фейзкиель. — Костин единственный, кто испачкал чернилами руки, и даже в этом случае, это косвенно. Мы его не допрашивали.
— Никаких допросов. Я хочу отдать приказ на казнь, — сказал Гаунт. Ладд не думал, что когда-либо раньше видел такую ярость в Гаунте.
— Я не хочу казнить нашу единственную зацепку, — сказал Харк, — даже для того, чтобы сделать из него пример.
— И разве нам нужен такой пример за несколько часов до атаки? — спросила Фейзкиель.
— Он из этого не выберется, — сказал Гаунт. — Никто, вовлеченный в это, не избежит наказания.
— Я не предлагаю, чтобы они выбрались, — сказал Харк, — но я думаю, что мы должны сделать ход после рейда. Если мы казним Костина, или это выплывет, это может подорвать боевой дух.
— Единственная причина оставлять этого маленького упыря в живых, — тихо сказал Роун, — расколоть его. С вашего разрешения, я выбью из него правду.
Харк с Гаунтом обменялись взглядами.
— Это лучший вариант, — сказал Роун, — принимая во внимание, что все это была моя идея.
Он закатил глаза, усмехаясь над ужасом на их лицах.
— Расслабьтесь, — сказал он. — Я этого не делал. Но идея была моя. Годы назад, прямо после того, как мы покинули Танит. Я помню, как надирался с Корбеком и Ларкиным одной ночью, шутя, как бы мы могли убивать из могилы. Это стало постоянной шуткой, как мы могли бы компенсировать наше фесово дерьмовое существование, потребовав возмещение за жизни, потерянные на Таните. Со временем, это превратилось в постоянную больную шутку, висельнический юмор. Никогда не думал, что кто-нибудь будет настолько извращен, что, на самом деле, попробует это.
Я не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь думал, что я был на такое способен, и это о чем-то говорит.
Гаунт снял фуражку и пальцами расчесал волосы назад.
— Сделай это, — сказал он Роуну. — Что бы ты там не сделал. Я хочу знать, с кем Костин в постели. Ты хочешь, чтобы мы смотрели в другую сторону, или ты хочешь, чтобы мы помогли держать его?
Роун помотал головой.
— Я смогу это сделать. Я смогу вложить страх перед Троном в него, и заставить его сдать нам своих союзников. И вам не придется смотреть в другую сторону. Я даже не собираюсь прикасаться к нему. Потребуется просто сказать слово ему в ухо. Ладно, два слова, на самом деле.
— Не хочу спрашивать, какие, — сказала Фейзкиель.
Гаунт взял один из документов со стола.
— Единственной причиной, по которой я пожалел Костина на Айэкс Кардинале, было то, что Дорден умолял меня, — сказал он.
Он показал Роуну бумагу.
Это была заполненная форма на вдовство в пользу давно погибшей на Таните жены Дордена.
Они уже были в пути шесть часов. Корабельные звонки звенели, чтобы отмечать каждые полчаса. Последние два часа были регулярные серии звуков глухих ударов. Поле обломков необъятного мусорного пояса Предела Спасения становилось таким плотным, что они отскакивали от щитов Армадюка.
Полк был практически в полной боевой готовности. В воздухе было напряжение, подобное электрическому заряду. Гаунт созвал весь полк на главную палубу, и приказал свите тоже прийти. Не было официального порядка, ни шеренг или эшелонов. Полковое сообщество просто стояло одной толпой перед Гаунтом. Все Призраки прекратили свои приготовления, чтобы присутствовать. У некоторых была только половина снаряжения, или их руки были темными от оружейной смазки.