Женщины и дети собрались вокруг переполненной палубы. Гаунт видел Тону с Далином и маленькой девочкой. Керт и Колдинг пришли из лазарета с Дорденом. Старик, с кожей цвета пепла, настоял на том, чтобы прийти.
— Тебе нужен отдых, — сказал Гаунт.
— Для чего? — спросил Дорден.
— Я все еще думаю...
Дорден покачал головой.
— Анна вколола очень сильный опиат, Ибрам, — сказал он. — Я обнаружил, что могу выбраться из кровати и походить. Я не собираюсь это пропустить. На самом деле, у меня нет никакого желания пропускать что-нибудь с данного момента, пока я не умру.
— Я могу приказать тебе вернуться в кровать, — сказал Гаунт.
— А я могу не подчиниться, — ответил Дорден. — И что ты тогда сделаешь? Пристрелишь меня?
Гаунт рассмеялся. Керт с Колдингом пытались не улыбаться, хотя Гаунт мог сказать, что Керт в то же самое время была опечалена.
— Я только хочу сказать... — начал Гаунт.
— Если это "прощай", — сказал Дорден, — я не желаю этого слышать.
Некоторые из экипажа корабля, включая нескольких старших офицеров мостика, тоже присутствовали на собрании. Гаунт уже собирался забраться на погрузочную платформу, чтобы обратиться к толпе, когда прибыли Космические Десантники.
Последовала тишина. Три фигуры медленно вошли в ангар и пошли по палубе, как огры, толпа разделялась, чтобы пропустить их. Космические Десантники надели специальную броню, которая была доставлена на борт во время встречи с флотилией: древняя, богато украшенная абордажная броня, драгоценный реликт из самых древних времен. Каждая пластина брони была раскрашена в цвета Ордена ее носителя. Это была резная, утонченная работа ремесленников-мастеров, потертая и блестящая, солидно утолщенная и усиленная для защиты; Готическая, увенчанная печатями чистоты. Каждый воин нес массивный абордажный щит в виде половины аквилы. Холофернэс нес длинное силовой копье в другой руке, Идвайн – цепной меч. Правая рука Сар Афа была свободна для его болтера.
У их шлемов были визоры, похожие на решетчатые врата. Они заняли места перед Гаунтом. Холофернэс держал копье на уровне бедра.
Гаунт кивнул им, а затем посмотрел на остальной полк. Двухголовый псайбер орел пролетел и примостился на ближайшей жердочке.
Гаунт сделал небольшое обращение, всего лишь несколько слов. Больше не требовалось. Они были готовы. Они ждали настоящей битвы после самого Яго, и теперь она была близка.
Когда он закончил, он предоставил слово Цвейлу. Аятани поблагодарил и благословил собрание. На этот раз, Цвейл был сдержан и едва не отошел от темы.
В конце благословения Цвейла, Гаунт кивнул Дауру с Элоди, и они вышли вперед. Гаунт зачитал прошение, и клятва была засвидетельствована всем полком.
— Император защищает, — сказал Гаунт паре. Он снова посмотрел на собравшихся и повторил слова. Полк заликовал и захлопал в унисон.
Гаунт посмотрел на Вайлдера.
— Капитан? Пожалуйста?
Члены оркестра не были в официальной форме. Они были одеты в обычную униформу для боя, но они взяли с собой свои инструменты. По команде Вайлдера, они заиграли любимый боевой гимн Империума.
Даур с Элоди вместе пошли сквозь толпу, получая поздравления. Когда они подошли к Капитану Жуковой, Элоди сказала, — Прости.
— За что? — спросила Жукова, неподдельно озадаченная.
— Забудь, — сказал Даур.
Гаунт нашел Сар Афа, разговаривающим с Дорденом. Старый доктор выглядел особенно хрупким рядом с огромным Космическим Десантником в своей тяжелой абордажной броне.
— Он умирает, — сказал Сар Аф Гаунту, как будто это была новость и она только что всплыла в разговоре.
— Я знаю, — сказал Гаунт.
— Но он не боится, — сказал Сар Аф.
— Не боюсь, — сказал Дорден.
Белый шрам глубокомысленно кивнул.
Он посмотрел на Гаунта.
— И не будут они ведать страха, — сказал он.
Оркестр все еще играл, когда толпа начала расходиться. Гвардейцы сказали свои прощальные слова свите, и поспешили закончить свои приготовления. Капитан Даур сказал свое "до свидания" своей новой жене с последним поцелуем. Эзра прошел в центр зала, подняв руку, и орел послушно устремился вниз, чтобы расположиться на его руке. Неся его, как сокольничий, он вышел из ангара за разведчиками и Космическими Десантниками.
Возле одного из выходов, в толпе, Роун положил руку на Костина и развернул его.
— Чем я могу помочь вам, сэр? — спросил Костин.