Это было вынужденное требование. Предыдущее десятилетие показало, что Урлок Гор является беспощадным предводителем, способным на экстремальную жестокость, даже по стандартам Губительных Сил. Его Кровавый Пакт был, безусловно, чрезвычайно эффективным.
А, так же, он был небрежным, и у него было отсутствие стратегической проницательности. Его тупой и дикий способ ведения войны потерял ему столько же, сколько он приобрел. Это отбросило его назад к Группе Эриний в серии катастрофических поражений, и только здесь ему удалось сопротивляться стремительному наступлению Макарота.
В отличие от него, Анарху Секу, намного более искусному и находчивому тактику, удалось сформировать роскошную оборонительную линию вдоль второго фронта Крестового Похода, удерживая Системы Кабала перед лицом непреклонных атак Имперцев. Было вполне разумно ожидать, что, из-за наличия заводов, таких как Предел Спасения, Сек мог показать, что он лучший лидер, чем Гор, более способный, лучше обслуживаемый и лучше оснащенный, и что кланы Кровавых Миров смогут изгнать Гора и присмотреться к Секу, чтобы он принял корону Архонта и преодолел застой.
Два последствия были очевидны. Амбиции Сека нужно было остановить. Анарх был настолько способным, что, если бы ему, в конце концов, дали абсолютную власть Архонта, он смог бы сделать продвижение Крестового Похода в Мирах Саббат неосуществимым. Империуму пришлось бы отступить и, возможно, полностью свернуть операции.
Говоря конкретнее, на какой еще лучший результат мог надеяться Империум, чем на то, чтобы хрупкое сотрудничество Архонта и Анарха дало трещину, и чтобы Гор с Секом отвернулись друг от друга?
Время от времени, Спайка бросал взгляд на медленно вращающуюся схему Предела Спасения, проецирующуюся на главном столе стратегиума. Пока они продвигались, фактические показания детектора накладывались на планы и обновлялись. До сих пор, данные Маббона были удивительно точны.
Спайка задумывался, насколько точны. Что могло отсутствовать? Что могло измениться? Маббон заявлял, что он посещал завод три раза в качестве части войска Сынов, а энграмма его воспоминаний о заводе была копией секретных файлов из Дворца Анарха. С тех пор детали могли измениться.
Дальнее сканирование уже идентифицировало три места на поверхности, заранее выбранные в качестве точек удара: Альфа, Бета и Гамма.
У капитана корабля возникал еще один вопрос. На самом деле, это был тот, который изводил его днями, и который он не хотел озвучивать.
Возможность проведения миссии опиралась на веру, что Маббон Этогор перешел обратно на Имперскую сторону; что, после принятия пути, с которого не должно было быть возврата, он переоткрыл свою верность Империуму, и пришел к ним в качестве акта раскаяния и возмещения ущерба, со способами нанести урон и обезоружить их величайшего существующего врага.
Что если его дезертирство было просто возвращением в Кровавый Пакт, и сейчас он манипулировал Империумом, чтобы тот сделал за Урлока Гора грязную работу по устранению его главного соперника?
Гаунт застегнул пояс, проверил свой болт-пистолет, и вложил его в кобуру. Он закончил застегивать на пуговицы свой мундир, а затем начал застегивать пояс для меча.
Маддалена вышла из спальни. Она была одета в какую-то дорогую, легкую и богато украшенную неполную броню.
— Ты не идешь, — сказал Гаунт.
— Я знаю, но если бой потечет в эту сторону, я хочу быть готовой.
Он посмотрела на силовой меч Гаунта. Он висел над шкафчиком, готовый заполнить собой ножны: силовой меч Иеронимо Сондара, символ Улья Вервун и великой победы Вергхаста над Губительными Силами.
— Ты должен показать ему его, — сказала она.
— Феликсу?
— Да. Ты должен показать ему этот меч. Объяснить, что ты сделал, чтобы получить его.
— Он уже знает, — сказал Гаунт.
— Конечно, он знает, — сказала она, — но это не означает, что для него не важно услышать это от тебя.
Гаунт взял меч, кратко активировал его поле, почувствовал пульсацию энергии, затем деактивировал его и убрал в ножны.