— Буду иметь в виду, — сказал он.
Послышался стук в дверь каюты. Гаунту начинало нравиться, как рука Маддалены по легчайшему сигналу тянется к оружию, инстинктивно собираясь сражаться и защищать.
— Иди в спальню, — сказал он ей.
Она подняла брови.
— Я, на самом деле, не думаю, что у нас есть время, — сказала она.
Он засмеялся, хотя на этот раз это ощущалось слишком серьезно. Она встала и исчезла.
Гол Колеа ожидал у двери, в полном снаряжении, с висящей на плече винтовкой. Его отдание чести дало Гаунту понять, что это был официальный визит.
— Полк в состоянии боевой готовности, сэр, — сказал он. — Ударная Группа Альфа собралась на главной палубе. Ударная Группа Бета ожидает вас в боковом ангаре шестнадцать. Ударная Группа Гамма собралась в боковом ангаре тридцать девять.
— Спасибо, майор. Время до цели?
— Примерно пять часов шестнадцать минут, сэр.
— Проинформируй капитана, что мы готовы.
— Есть.
— Есть еще что-нибудь, что доложить, Гол?
Колеа помотал головой.
— Настроение хорошее, — сказала он. — Я имею в виду, все продумано. Все подготовлено. Я думаю, что Призраки не были в бою слишком долго. Для некоторых это было слишком долго, что они думали, что никогда снова не будут маршировать. Нам это нужно.
— Нам нужно выиграть это, — сказал Гаунт.
— Конечно, сэр. Всегда так. В великой схеме вещей, нам нужно выиграть это. Но для нас, для полка, нам просто нужно это сделать, победить или проиграть. Нам снова нужно стать кровожадными или мы будем никчемными.
Гаунт кивнул.
— Намек понят. Я думаю, что мы готовы стать кровожадными.
Колеа кивнул в сторону меча Гаунта.
— Вы должны позволить мальчику когда-нибудь взглянуть на него.
Гаунт резко нахмурился. Колеа поднял руки в примирительном жесте.
— Знаю, знаю, — сказал Колеа. — Я едва ли тот, кто должен раздавать советы, как быть прилежным отцом.
— Это не то, — сказал Гаунт. — Ты с кем-нибудь говорил?
— нет.
— Ты не первый человек, который мне это говорит.
Колеа пожал плечами.
— Призраки еще не привыкли к мальчику, сэр, — сказал он. — Если честно, это слегка странно для них. Но я думаю, что привыкнут. Я думаю, что они будут уважать его, потому что он ваш. Но я думаю, что вам нужно показать им, что вы тоже его уважаете.
Гаунт не ответил. Он надел фуражку и взял свои перчатки.
— Я пойду вниз с тобой и проинспектирую сборы, — сказал он.
Колеа обернулся и посмотрел в предположительно пустую каюту, и указал подбородком.
— А вы не собираетесь сначала попрощаться? — спросил он.
Это заставило Гаунта полуулыбнуться.
— Не многое проходит мимо тебя, так ведь, Гол?
Колеа засмеялся.
— Я не осуждаю, сэр. Не мое дело. И она красивая женщина.
— И она, так же, будет здесь, когда я вернусь, — сказал Гаунт. Он закрыл дверь каюты за собой и пошел по коридору с Колеа.
— Вот это мне нравится слышать, — сказал Колеа. — Уверенность.
— Что она все еще будет там?
— Нет, — сказал он. — Что вы знаете, что вернетесь.
Огромная масса обломков уменьшился, когда они приблизились. Армадюк был, всего лишь, пятнышком, пятнышком среди миллиардов пятнышек, окружающих огромную шаровидную массу. Предел Спасения был планетоидом, настоящей планетой, за исключением того, что он не был сферическим. Это был колоссальный комковатый слиток, сплющенный до формы диска на концах из-за гравитации.
Смотря через внешние наблюдательные приборы, Спайка решил, что детали поверхности имеют сходство с некоторыми кораблями орков, с которыми он сталкивался. За исключением того, что они были соединены друг с другом с меньшей точностью. Он видел спрессованный беспорядок из механических материалов, как машины, которые перемешаны и исковерканы промышленным прессом. Здесь были каньоны и лощины, острые пики и плато, глубокие расщелины и почти гладкие равнины из материала корпуса. Плывя сквозь плотные кучи мусора, Армадюк обнаружил себя скользящим сквозь плавающие пятна прометиума и других жидкостей, субстанций, которые просочились из основной массы и уплыли в космос.
Боковые ангары шестнадцать и тридцать девять были расположены, примерно, в двух третях километра по левому борту Армадюка. У обоих были огромные бронированные внешние шлюзы, оснащенные генераторами атмосферного поля. Перед отправлением с Меназоид Сигмы, края обеих шлюзов были усилены и заделаны вулканизированными буферными воротниками.
Спайка инициировал последнее приближение. Кроме сухих орбитальных доков, Армадюк никогда не подходил так близко к более большому объекту. Ему это казалось противоречащим здравому смыслу, хотя все системы были зелеными. Корабль был построен для свободы открытой пустоты, не для уютного расположения на поверхности мегаструктуры, подобно клещу на коже грокса. Спайка был вынужден отключить все тревожные сигналы о сближении, и фундаментально отрегулировать инерционную устойчивость корабля для противодействия гравиметрической нагрузке. Казалось, что сам корабль чувствует, что маневр был ошибкой. Как и Спайка, Армадюк вел себя с неохотой, как будто чувствовал, что его нарочно бросают на поверхность планеты. Корпус тревожно трещал и стонал. Коррекции двигателей стали едва уловимыми.