— Я уже готова ехать, — сказала она. — Мы втроем можем взять такси в аэропорт, так что тебе не придется больше беспокоиться.
— Ты, — последовал глухой резкий ответ, — никуда не поедешь, пока мы наконец не обсудим все спокойно.
Они стояли одни.
— К чему это?
— Не знаю, — ответил он, — но мы должны постараться найти способ уладить наши отношения.
— Они никогда не наладятся снова. — В горле ее застрял комок. — Это была ошибка с самого начала, и мы оба это знаем. Мы разные люди, Алексис. Тебе нужна такая женщина, какой я никогда не стану.
— А ты? — спросил он мягко. — Что нужно тебе?
Какой смысл притворяться дальше? — спросила себя Зои. Почему бы просто и прямо не сказать ему?
— Любовь, — ответила она. — Я знаю, ты не считаешь это абсолютно необходимым, а я считаю. И выйду замуж за человека, который будет любить меня так же, как и я его. А то, что испытываешь ты, — это всего лишь чувство собственника, не больше.
Он не двинулся с места.
— Ты сказала, «который будет любить меня так же, как и я его». Это относится ко мне?
— Да, к тебе. Но тебя ни к чему не обязывает. — Сходни опускались. Грег и Марк приготовились сойти на берег. У Зои оставалось не так уж много времени, она торопливо произнесла: — Так будет лучше, Леда Казанти — отличная для тебя пара. Пойду за своим чемоданом.
Алексис даже не пошевелился, чтобы остановить ее. Зои старалась не смотреть на него, когда проходила мимо. Она спускалась вниз, чувствуя себя совершенно потерянной. Ей будет тяжело, она знала, но не настолько же!..
Ее чемодан лежал там, где она его оставила, возле кровати. Зои подняла его, окинув прощальным взглядом свою каюту, которая была ей домом последнюю неделю. Она бы могла владеть всем этим, если бы предпочла иметь синицу в руках. Но она не хотела. Все или ничего — вот ее выбор, и она осталась ни с чем.
Зои не заметила, что оставила дверь каюты открытой. Повернувшись, она увидела на пороге Алексиса. Его шагов она не слышала.
— Я справлюсь сама, — пробормотала она, думая, что он решил помочь ей с чемоданом. — Он не тяжелый.
— Ты никуда не едешь! — заявил Алексис. — Никуда, пока я здесь. — Его голос звучал нежно. — С'агапо[100], Зои.
Ее сердце подпрыгнуло и опустилось.
— Сказать — это еще не значит по-настоящему чувствовать, никакого притворства мне не надо!
— Это не притворство. — Алексис вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Потом взял из ее безжизненных рук чемодан и поставил его на пол. Он привлек ее к себе и крепко обнял за талию, а затем поцеловал — нежно и трепетно.
Зои забыла обо всех «зачем» и «почему». Она закрыла глаза, ощущая, как внутри закипает страсть. Желание умножалось любовью, оно достигло своего предела. Такого она не знала раньше.
Через некоторое время к ним стало потихоньку возвращаться сознание. Они сплелись в тесном объятии, одежда была разбросана вокруг. Почувствовав, что Зои шевельнулась, Алексис приподнял голову и посмотрел на нее с нежностью и любовью.
— Столько взаимонепонимания, — сказал он, — и всего лишь из-за желания услышать несколько слов! А я-то думал, что выдаю себя с головой.
— Это я думала, что выдаю себя с головой, — прошептала Зои. Она погладила его лицо ладонями. — Как давно ты полюбил меня?
— С тех пор, как встретил. Мысль, что кто-то другой завладеет тобой, была мне невыносима. Мои чувства переросли все границы возможного. Я ни о чем не мог думать, кроме тебя. Когда ты сказала, что выйдешь за меня, если забеременеешь, я молился, чтобы ты была беременной. Что угодно, лишь бы не потерять тебя…
— Но как ты мог не видеть мои чувства? — спросила Зои. — Даже Криста сказала, что я должна их скрывать.
— Мне казалось: простое влечение. Ты сама сказала, что мужчина может привлекать женщину в чисто сексуальном плане — без всяких глубоких чувств. — Он замолчал, глядя в ее глаза. — Ты вела себя так непринужденно, особенно в компании своих соотечественников… I Сначала тот англичанин в Афинах, с которым ты случайно встретилась, а потом эти два. Когда ты захотела, чтобы они вернулись на борт, и попросила меня об этом, мне показалось — ты тоскуешь по своим, по своему окружению. — Его губы сжались. — Ревность — разрушительное чувство. Из-за нее мы говорим такие вещи, которые не должны срываться с уст. Когда ты с завидной готовностью согласилась с моим предложением последовать за ними, я был раздавлен, сражен.
— Не больше, чем я, — добавила мягко Зои. — Я тоже ревновала тебя. К Леде. Она казалась мне воплощением твоего идеала женщины.
— Только ты, — произнес он, — ты воплощение всего, что мне нужно в женщине.
— Но я не гречанка.
— Точно так же, как и я не англичанин. — Алексис помолчал. — Ты сможешь быть счастлива вдали от дома и своей родины?
— С тобой — да! — воскликнула Зои. — Как Криста с Дэвидом. Конечно, я буду скучать по дому, я уверена, что Криста тоже это испытывала. Только в отличие от нее я могу при желании поехать домой. Мне нравится твоя страна, твой народ и всегда нравились. Для меня будет нетрудно создать здесь настоящий дом.
Алексис обнял ее и крепко поцеловал. Зои ответила ему радостно, с сильно бьющимся сердцем. Жизнь с Алексисом может не всегда быть мирной, она знала: у него властный характер, но с ним никогда не будет скучно. Для нее он — настоящий греческий герой!
— Ты вся сияешь, — сказала Криста без тени зависти в голосе. — Беременность тебе на пользу.
Зои улыбнулась.
— Мы планировали второго ребенка к следующей Пасхе, но планы планами, а жизнь жизнью. Все равно, июль тоже хороший месяц. Я смогу поместить девочку сразу в бассейн, как я сделала это с Андреасом. Теперь он плавает уже как рыба.
Настала очередь улыбнуться Кристе.
— Ты уверена, что будет девочка?
— Артемиса уверена, а она никогда не ошибается. Мы назовем ее Еленой. С таким именем просто нельзя не быть прекрасной.
— И с такими родителями, как ты и Алексис. — Криста посмотрела на своего брата, который разговаривал с отцом Зои. — Я рада видеть здесь твоих родителей.
— Я тоже, — кивнула Зои. — Им было нелегко смириться с тем, что я буду жить вдали от них, но мы можем ездить друг к другу по нескольку раз в год, что не так уж плохо. Они были на седьмом небе от счастья, узнав о моей второй беременности. То, что они единственные бабушка и дедушка, делает их вдвойне гордыми своим положением. Надеюсь, Андреас не будет ревновать, когда ему придется поделиться частью их забот.
— Я не уверена, что он их потеряет: мальчишек всегда больше опекают, чем девочек.
— Только не в нашей семье. Наш девиз — равенство.
— Ты говоришь так, будто тебе пришлось бороться за свои права, — рассмеялась Криста.
— До сих пор приходится, — весело ответила Зои. — Алексис любит поговорить о равноправии, но всегда забывает о том, что оно распространяется и на женщин.
— Если вы продержались три года, значит, вашему браку ничего не угрожает. Люда с такими чувствами, как у вас, не расстаются.
Это правда, подумала Зои, глядя на мужчину, который был ее мужем. Они так же влюблены друг в друга, как и в день свадьбы, и ничто не изменит этого.
Три года! Невозможно представить! Андреас родился почти через год после их женитьбы. Алексис испытал радостное чувство отцовства, и ее вторая беременность также была воспринята им с восторгом.
Она посмотрела на Софию, которая счастливо улыбалась ей. София вышла замуж год назад, за мужчину, которого полюбила и который полюбил ее. У нее уже было много поводов убедиться, что ради этого стоило ждать. Ее первый ребенок родился в сентябре, и она хочет еще троих, как когда-то заявила. София была полностью довольна своей жизнью.
Словно бы почувствовав на себе взгляд жены, Алексис обернулся и посмотрел на нее так, как смотрел только он! Они не просто «продержались» три года, подумала Зои, а прожили вместе это время, и впереди у них вся жизнь.