Но где же здесь выход?
Потайная дверь, которая вела через библиотеку к трапу, вероятно, захлопнулась сама собой. А отсюда, изнутри, она выглядит как панель в стене. Все панели в этом кабинете выглядят одинаково — высокие, белые.
Выстрелы как удары бича!
Колесников инстинктивно присел, обернулся, дал два ответных выстрела.
Потом он с ожесточением рванул на себя панель, ту, что была поближе, за ней другую, третью. Что за бред! Куда запропастилась эта чертова потайная дверь? Вместо нее лишь дверцы шкафов.
Всюду натыкаешься лишь на узкие, высокие настенные шкафы. В них стоят какие-то баллоны, окрашенные в желтый цвет.
Опять хлопанье бича за спиной!
Прячась за лежащим на пороге шефом, Банг возобновил стрельбу.
Колесников ощутил, как горячий ветер опахнул его макушку.
Он не услышал очередного выстрела. В лицо ударил запах резеды!
По одному из желтых баллонов поползла, все удлиняясь, трещина.
В баллон с газом попала пуля!
Рядом пронзительно завизжали. Промелькнул, нелепо размахивая руками, радист, ударился с разгона в стену напротив, распахнул потайную дверь, исчез. Ругаясь и отчаянно кашляя, Банг проволок под мышки Бельчке через кабинет. Все словно бы забыли про Колесникова.
Кто-то споткнулся на трапе. Крик! Оглушительный лязг железных ступенек!..
Резедой пахнет все сильнее!
В доме потух свет.
Ощупью Колесников добрался до потайной двери, открыл ее, миновал библиотеку и спустился по трапу.
Ядовитый газ опередил его. В доме хлопали двери. Вокруг раздавались вопли, ругань, истерический хохот. В панике люди натыкались друг на друга. Кто-то упал. Колесников успел перешагнуть через него, но бегущие сзади прошли по человеку, топча его сапогами.
Словно бы гигантский смерч поднял дом над землей, завертел его вокруг оси и поволок куда-то в прорву.
С толпой эсэсовцев Колесникова вышвырнуло из дома во двор.
Небо на востоке светлело. Звезды почти уже не были видны.
С надсадным воем разворачивались во дворе машины. «Опель-капитан» застрял боком в воротах. Эсэсовцы сгрудились вокруг него, пытаясь убрать с дороги. Наконец грузовик, ударив с ходу «опель», протолкнул его в ворота.
Колесников отделился от толпы и начал подниматься по склону. Уйти от лютеола! Как всякий отравляющий газ, он стелется понизу.
Интересно, как отнеслись в штабе к его донесению? Радисты, как положено, немедленно доложили об этом начальству. Теперь все зависит от того, поверят ли ему, Колесникову?
В штаб, надо думать, уже вызван батя. Вопрос перед ним поставлен ребром: ручаешься ли ты за достоверность донесения, переданного твоим разведчиком из вражеского тыла?
Что он ответит на это?
Помолчав — ведь он человек неторопливый, на редкость обстоятельный, — батя, наверное, ответит так:
«По сути донесения сказать ничего не могу. Но за своего разведчика ручаюсь головой! Колесников воюет рядом со мной три года. И он надежен. Можете быть уверены: ни при каких обстоятельствах не подведет!»
Хорошо, если бы он сказал так!
Ну, долг разведчика, во всяком случае, выполнен. Важное донесение передано в штаб…
Колесников брел по гребню холма, спотыкаясь о кочки. Глаза его были закрыты — так он устал.
Багровое одутловатое лицо Бельчке все время прыгало перед глазами. Какое странное выражение было на этом лице! Наверное, Бельчке очень удивился, когда понял, что убит.
А как кстати оказался этот маленький браунинг, столько времени без всякого разумного применения пролежавший на столике у окна!
Но о браунинге Колесников думал, уже засыпая. Он споткнулся еще раз, потом, не в силах бороться с усталостью, медленно опустился на траву.
Он еще слышал, как неподалеку от него что-то завозилось, заскрипело, закашляло. Потом женский голос произнес очень отчетливо:
«…на всем пространстве Остмарка от Гроссзигхартса до Эйзенкаппеля… будет безоблачной. Ветер…»
То передавали погоду на сегодня. Вероятно, на дороге внизу стоял столб с репродуктором.
Откуда-то сильно тянуло сыростью — поблизости, наверное, было озеро или протекала река.
Если бы за Колесниковым послали погоню, она настигла бы его тут, в трехстах шагах от дома. Но погони не было. По-видимому, его посчитали погибшим…
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
1. Страх на дорогах «третьего рейха»