10.5. Система ценностных представлений
Сообщества, описанные в предыдущей главе, позволяют нам подойти к проблеме вплотную. Твинд в известной мере применяет наказания, основной формой которых является изгнание. Но Твинд представляет собой высокоорганизованную систему с неравенством в распределении власти и постоянной сменой людей, которые не успевают хорошо узнать друг друга. Христиания не может наказывать, потому что там нет власти. Видарасен не может, потому что там невозможна сама мысль об этом.
Это не объяснение, я знаю, так что позвольте мне иопытаться еще раз. Давайте вернемся к столу, за которым происходит чаепитие. Давайте представим себе, что Видар намеренно уронил чашку. Я совершенно не * могу представить себе этого, но тем не менее давайте попробуем.
Если причинить боль Видару, то чего мы этим добьемся? Видару, такому доброму, у которого и без того достаточно сложностей, биографию которого знают многие, а вся нынешняя жизнь известна каждому сидящему за столом. Раздача боли не была бы справедливой, а боль стала бы болью каждого. Слишком велика осведомленность людей, входящих в это сообщество.
Вместе с тем в сообществе, подобном Видарасену, власть распределена неравномерно. Нельзя отрицать того, что одни люди во многих отношениях активнее других. Они могут поэтому идти своим путем и защищены от ответных мер. Это очевидно, но это компенсируется системой ценностных представлений. Видарасен имеет такую систему, и она контролирует власть и делает людей равными. Если тело только приют для благородной души, то тогда жизнь в сообществе не мо-кет не основываться на взаимном уважении. Его чле-1ы до такой степени одинаково уважаемые люди, что ;то делает неестественной саму мысль о причинении боли. Кроме того, они считают, что правильнее служить другим людям, чем использовать их в качестве слуг. Это тоже ограничивает возможность причинять страдания другим людям, чтобы поддерживать закон и порядок.
Однако признание того значения, которое имеют ценностные представления, есть, конечно, и признание значимости тех представлений, которые требуют причинения боли. Дворец инквизиции в испанском городе Картахене — прекрасное здание. Здесь, преисполненные чувства собственного достоинства и в комфорте, жили добрые священники, а всего лишь этажом ниже находилась камера пыток. Я сказал, что они добрые, без какой-либо иронии. Я убежден, что многие из них были действительно верующими людьми, спасающими бедные души. Для инквизиторов ад был реальностью, и они раздавали боль из превентивных соображений.
Глава одиннадцатая ЮСТИЦИЯ ПРИЧАСТНЫХ
11.1. Отношение к конфликтам
Большинство путей к обновлению в сфере уголовной политики когда-то представляло собой дороги с односторонним движением. В той или иной степени признавалось очевидным, что соответствующие идеи возникли в индустриально развитых странах и затем постепенно получали распространение в странах, менее развитых в промышленном отношении. Эксперты из Европы и Соединенных Штатов отправлялись в Африку или Азию, чтобы нести знание; доклады о скандинавских тюрьмах стали экспортным товаром. Дело и сейчас обстоит так. Однако есть и существенные изменения. Теперь некоторые представители промышленно развитых стран не вполне убеждены в том, что они выполняют некую миссию, и уж ни в коем случае не считают, что вся информация, которую они сообщают, является своего рода откровением. В этой ситуации пути к обновлению превратились в дороги с двусторонним движением. Если что-нибудь и представляется ясным, так это то, что некоторые страны, слаборазвитые в промышленном отношении, широко используют гражданское право там, где мы применяем уголовное. Это прежде всего относится к обществу, где нет сильной центральной власти, где позиции государства слабы или где его представители находятся столь далеко, что люди вынуждены воздерживаться от обращения к силе.
Что же они вместо этого делают?
Во-первых, важно прежде всего понять, что представление о том, что всякий конфликт обязательно должен быть разрешен, отражает пуританскую, этноцентрическую точку зрения. Большую часть моей жизни я также считал это само собой разумеющимся — пока мне не удалось осознать ограниченность такого подхода. Затем некоторое время я пользовался альтернативным понятием — «управление конфликтом». Это опять-таки был узкий, этноцентристски детерминированный выбор. Английское «to manage» исторически связано с итальянским выражением, обозначающим обучение лошади работе на манеже, а в наше время — со словом «менеджер», обозначающим человека, который управляет деятельностью других лиц. Все это очень далеко от термина «причастность». Вероятно, точнее было бы говорить о «урегулировании конфликтов». Конфликты могут разрешаться, но с ними можно и жить. Выражение «причастность к разрешению конфликта» подходит, пожалуй, больше всего. Оно направляет внимание не на результат, а на процесс. Быть может, участие важнее, чем само решение.