Итак, каковы же выводы из этого анализа? Я назову только два.
Во-первых, раздача боли в западном обществе осуществляется в такой форме, которая структурно отличается от траура. Она мотивирована гневом, но реализуется представителями. Это, вероятно, служит объяснением того, почему величина причиняемой боли может столь значительно колебаться в разное время и в разных обществах. Величина боли, так же как и вся соответствующая деятельность, не столь уж тесно связана с неформальными отношениями внутри западного общества, в котором имеют место указанные колебания. Платные представители — судьи, тюремная администрация, руководители службы пробации — образуют различные системы для причинения боли. В этом процессе они, конечно, подвержены влиянию целого ряда факторов, не связанных с определением того, какая величина причиняемой боли является «справедливой». Но это означает, что мы должны действовать смелее в своем стремлении уменьшить раздачу боли, опираясь на теорию абсолютного наказания.
Во-вторых, если признать необходимость наказания, то лишь такого, которое имеет экспрессивный характер, сближающий его с трауром. В этом случае возникает целый ряд новых вопросов. Может ли вообще идти речь о наказании, если обычные люди — включая жертву — принимают участие в решении во всех его аспектах? Принимают ли они участие в фактическом исполнении наказания? Ведут ли они все — один за другим — определенную работу в самом исполняющем наказание учреждении? Насколько каждый член общества осведомлен обо всех деталях? Что следовало бы сделать для повышения информированности? Может ли местное телевидение вести передачи из местных судов и исполняющих наказание учреждений по всей стране? Если мы колеблемся, решая вопрос о том, использовать или не использовать местное телевидение, то не больше ли причин для колебаний в тех случаях, когда решается вопрос о том, прибегать или не прибегать к наказанию? Если боль — это настолько плохо, что ее не может причинять или хотя бы наблюдать каждый, то разве это не говорит о том, насколько нехорошо само причинение боли? А если цель причинения боли — именно боль, то почему бы не устроить так, чтобы это стало очевидно для каждого?
Приближаясь к причинению боли, мы становимся участниками, а иногда и соучастниками. Это происходит, когда мы не чувствуем себя правыми, когда, например, мы знали преступника, или жертву, или ситуацию, о которой идет речь, либо сходные ситуации, и понимаем, что в данном случае причинение боли несправедливо. Это открывает путь к глубокому обсуждению вопросов морального характера, — обсуждению, в котором основной задачей будет уяснение содержания норм.
Но, принимая во внимание эти новые вопросы, а также те условия, которые мы обсуждали в предыдущей главе, можно, по всей вероятности, увидеть, что в обществе, основанном не на представительстве, а на причастности, использование абсолютной теории наказания легко привело бы к уменьшению причиняемой боли.
Абсолютная теория наказания, используемая в обществе представителей под видом утилитарной теории, создает сильные стимулы к причинению боли. Абсолютная теория наказания, рассматриваемая в качестве абсолютной и применяемая теми, кто близок к ситуации совершения правонарушения, совсем не обязательно должна вызывать тот же эффект. Абсолютная теория наказания, применяемая в отношении конфликта, возникшего между равными и в достаточной степени связанными друг с другом людьми, вероятнее всего, и конкретном случае воплотится в гражданско-правовом решении.
11.4. Неофициальная экономика