— Ты опоздала. Я уже начал нервничать. — Она не успела произнести и слова, как он увлек ее за собой. — Сюда, быстро.
Заинтригованная, Фабьен последовала за ним за портьеру. Ее это вполне устроило. Еще бы, она могла наблюдать за залом, а вот Говард увидеть ее не мог. Зачем ее сюда привели, Фабьен особенно не интересовало. Происходящее ей явно нравилось.
Красавец вел ее узким коридором, в котором пахло пылью и масляной краской.
— Скорее! — Он открыл дверь и прокричал: — У вас меньше десяти минут. Энди просит устроить действительно классное шоу. В зале будут люди с деньгами.
На мгновение Фабьен заколебалась. Сейчас она могла все объяснить. И уйти. Но промолчала. Переступила порог и увидела блондинку с пышными волосами, сидевшую перед зеркалом. Ее брови удивленно прыгнули вверх, когда Фабьен сняла и повесила пальто.
— Ну-ну. Обычно они присылают не таких. Но ты мне нравишься. В тебе чувствуется класс. В агентстве ты новенькая?
Фабьен улыбнулась, по-прежнему не понимая, что к чему.
— Да.
Но ее сердце учащенно забилось. Почему нет? Говард хотел новых впечатлений. Он их получит.
— Я Нэнси. Прихорашиваться будешь? Мне зеркало уже не нужно.
— Благодарю. Я Фабьен. — Она села перед зеркалом, подкрасила губы, напудрила нос.
Она старалась не смотреть на Нэнси, но эта высокая красавица так и притягивала взгляд. Полоска кожи, оставляя открытыми ее большие груди, сердечком соединяла высокий воротник, оттенявший лицо, с широким поясом. Вторая полоска, нырявшая в промежность, прикрывала лобок. Восхищали и мощные бедра.
Когда Нэнси подняла руки, чтобы закрепить на лице черную кожаную маску, одновременно приподнялись и большие, упругие груди. Красно-коричневые затвердевшие соски Нэнси посыпала каким-то блестящим порошком. Соски нацелились прямо на Фабьен, словно требовали, чтобы их пощупали или поцеловали.
У Фабьен екнуло сердце, когда она встретилась взглядом с отражением Нэнси в зеркале. Та понимающе улыбнулась, натянула высокие черные сапоги, начала их зашнуровывать. Фабьен улыбнулась в ответ, ее зубы стали выбивать дробь в предчувствии чего-то удивительного.
— Постарайся сохранить это выражение лица, — подала голос Нэнси. — Оно тебе очень подходит. Невинность в сочетании с многоопытностью. Им это понравится. Наша задача — показывать им что-нибудь экстравагантное. Настраивать на нужный лад. А потом последует обычный набор.
Последним штрихом ее наряда стали длинные, до локтей, перчатки.
— Готова?
Фабьен встала, повернулась к Нэнси. Ее сердце учащенно билось. Она вдруг поняла, что понятия не имеет, чего от нее ждут.
— Я буду тебе подыгрывать, — с деланной уверенностью ответила она.
— Естественно, будешь. А я с радостью тебе все объясню. — Наклонившись, она скользнула губами по губам Фабьен.
Фабьен шумно сглотнула. Кончик языка Нэнси, твердый и упругий, на мгновение проник в ее рот. Раньше целоваться с женщиной ей не доводилось, и она еще не могла сказать, нравится ей это или нет.
— С большой радостью, — добавила Нэнси, закрепив на шее Фабьен ошейник с поводком.
— Я… подожди, — запротестовала Фабьен.
— Замолчи. Нам пора.
Как только они вышли на затемненную сцену, заиграла музыка. Нэнси вскинула подбородок, расправила плечи, выпятила грудь. Лицо посуровело. Она резко дернула за поводок, едва не сбив Фабьен с ног.
Фабьен происходящее повергло в шок. Она ничего подобного не ожидала. Ее охватил страх, к которому вдруг подмешалось нарастающее возбуждение. Смесь получалась гремучая. Два прожектора осветили середину сцены. Зал же погрузился в полную темноту. Фабьен не видела, сидит ли Говард за одним из столиков. Впрочем, ее это уже и не интересовало. На первый план вышло совсем другое.
Нэнси подвела ее к большому черному кожаному креслу и стойке из кованого железа, на которой висели какие-то предметы. С потолка свисала трапеция с наручниками.
— Встань на кресло, — приказала Нэнси.
Фабьен замешкалась и тут же получила два звонких шлепка по ягодицам.
Ахнула и забралась на кресло с немалым трудом: мешало узкое шелковое платье. Нэнси приказала ей поднять руки, затянула на запястьях кожаные наручники. А потом поднимала трапецию, пока Фабьен не вытянулась в струнку, касаясь кресла лишь кончиками пальцев. Ее высокие каблуки оставили вмятины на черной коже.
Не прошло и минуты, как напряжение в руках и ногах перешло в боль.
— Пожалуйста, — прошептала Фабьен, — опусти трапецию ниже.
— Значит, тебе не нравится! — Нэнси рассмеялась и не торопясь начала закатывать подол платья Фабьен, обнажая ее стройные ноги в ажурных черных чулках, треугольник кружева на лобке, кружевной пояс, на котором держались чулки.