Heptadactilus mercator
Servos semper nutrit carne..."
Дополним эти наблюдения выдержкой из малоизвестных воспоминаний Я. Н. Блоха в записи Ю. Офросимова: "Каждый год 8 февраля, в день основания Петербургского университета, романо-германское отделение устраивало традиционный обед, на котором участники произносили речи на всевозможных "живых" и "мертвых" языках и диалектах. Для одного такого обеда поэт М. Л. Лозинский - брат Г Л - перевел на латинский "Что ты спишь, мужичок". Начинался перевод так:
Quid vernis sephiris dormis rustice vir...
Мандельштам тут же за обедом перевел это обратно на русский: "Под зефиры весны Что ты спишь, сельский муж..." - и так далее, до конца.
Между прочим, из среды кружка романо-германистов, с которым был очень близок "Цех поэтов", возникла так называемая "Антология античной глупости"...". (Офросимов Ю. О Гумилеве, Кузмине, Мандельштаме... // Новое русское слово. 1953.13 декабря).
{50} Латинский "перевод" дает в имени автора и названии книги родительный падеж вслед за конструкцией в издании "Белой стаи". Встречает трудности "обратный перевод" "фамилии" Achmatis из-за необычного способа передачи на латинский; М. Мейлах в цитированной работе назвал его "забавным": "...звучит как современная греческая фамилия в латинизированном оформлении". Наш "обратный перевод" обусловлен предположением, что интенцией авторов, по смыслу и созвучию, было создать латинский эквивалент для "Ахматиды" - Ахматова, как известно, возводила свою генеалогию к хану Ахмату. Суффикс указывает на генеалогию (ср. Багра
тиды, Аршакиды). См. у Ахматовой в одной из автобиографических заметок: "Этот Ахмат, как известно, был чингизидом" (Ахматова А. Сочинения: В 2 т. М., 1987. Т. 2. С. 240). Греческие и латинские корни в фамилии Ахматовой искали и за пределами упомянутого тесного дружеского круга, см.: Пяст В. Встречи. С. 111. Фиолентская - от названия мыса Фиолент (под Херсонесом), упоминающегося в поэме "У самого моря" (М. Мейлах в цитированной работе дал несколько иной перевод - "Фиолентинка").
{51} Подразумевается "царевич" из поэмы "У самого моря"; авторы "перевода" не воспользовались эквивалентами этого слова в латинском, и мы предполагаем у них интенцию обыграть основное значение слова "принцепс" первый , при созвучии "принцепс" - "принц".
{52} Почтовая карточка, адресована в редакцию "Аполлона" (Разъезжая, 8). Питаюсь от алтаря. Не ясно, подразумевает Шилейко реальные обстоятельства своей армейской жизни или обыгрывает выражение "алтарь отечества".
Месаксуди. Здесь - в качестве марки курительного табака, от фамилии владельца табачной фабрики в Керчи и магазина в Петербурге (Невский, 72) К. И. Месаксуди. Апокопированное - от апокопа, что означает усечение (отпадение) звуков в конце слова, например "чтоб" вместо "чтобы". "Не судите... будете" - Мф, VII. В целом в этих фразах, по-видимому, обыгрывается созвучие слов месаксуди и не судите, при том, что в первом слове "приставка" ме по звучанию совпадает с отрицанием
при повелительной форме глагола (в этой форме "не судите") "ме" в древнегреч. языке, а "окончание" те мыслится "апокопированным".
Claudite iam rivos, pueri! Sat prata biberunt. - Закрывайте канавы, мальчики! Луга уже напоены вдосталь (лат.) (Вергилий, Буколики, экл. 3, а. 111).
De sollicitudine cordis - о тревоге сердца (или "от тревоги сердца") (лат.), фраза отсылает к названию "книги" в "Белой стае" в латинском "переводе", приведенном в тексте предисловия. Ежели русский ворон будет выходить. Шилейко
подразумевает себя (см. самохарактеристику в дарственной надписи
на оттиске из "Аполлона": "ворон, рядящийся в белые одежды", наст, изд., с. 12) и свою книгу, см. ответное письмо Лозинского и примеч. к нему.
Не de musa - не от музы (или "не о музе") (лат.), ср. название "книги" в "Белой стае" в латинском "переводе" в тексте предисловия). Впротчем... благосклонным. Фразеологически оформленная концовка писем (от вышестоящего лица к нижестоящему) XVIII века.
{53} Местоимение женского рода множественного числа замещает здесь, вероятно, Columbae, см. в ответном письме Лозинского.
{54} Почтовая карточка, адресована в редакцию "Аполлона". Помета Лозинского: "Получено 24.VII." Человек (здесь и в ответном письме Лозинского) - Ахматова; беспокойство Шилейко было вызвано состоянием ее здоровья (в 1915 году у нее обнаружился туберкулез) - из ответа Лозинского явствует, что Ахматова уже в Слепнево.
{55} Прочти их, / Ведь не микенской рукой писано это письмо (цитата из "Героид" Овидия, 5, 1-2, у автора письма с неточностями; приведенный перевод исправного текста - С. А. Ошерова).
{56} В это письмо (с описью вложений) были вложены два портрета В. К. Шилейко работы его жены - эффигии, от греч. effigies - портрет, изображение, и автограф стихотворения "В простосердечии на воздухе целебном...". На обороте портрета в профиль Шилейко пометил: "подлежит возврату"; на обороте портрета в три четверти - "возврату не подлежит". Письмо было адресовано в редакцию "Аполлона". Обратный адрес: Псков. Запсковье. Постников ул. д Красавина, от Софии Александр. Шилейко. Почтовый штемпель: Псков 13.7.17.
{57} До востребования (фр.).
{58} Автограф - РНБ. ф. 1073. Ед. хр. 1899. Запечатленнейший - игра словами "запечатанный" (ценное письмо было запечатано пятью массивными сургучными печатями) и "запечатленный" (относится к двум портретам Шилейко работы его жены, см. примеч. 56). На Софье Александровне Краевской Шилейко был женат первым
браком, они были повенчаны 9 июня 1913 года (свидетельство в Университетском деле, л. 46). Сведений о ней удалось собрать мало: училась в Академии художеств, с 1904 (?) преподавала рисование и чистописание, преимущественно в Василеостровской и Коломенской женских гимназиях. В 1914-1915 годах "Весь Петербург" указывает ее адрес: "Васильевский Остров, 5 линия, д. 10", совпадающий с Шилейко, - он уже приводился нами выше. В 1916-1917 годах справочник дает адрес: "Лермонтовский пр., 10". Этот брачный союз, по-видимому, играл малую роль в жизни Шилейко; Ахматова сообщала Лукницкому интимные сведения об этом браке (Лукницкий П. Н. Acumiana. Т. 2. С. 182-183). Т.Б.Лозинская в уже цитированных воспоминаниях писала: "Неожиданно для своих друзей Шилейко женился на женщине много старше его. Н.С.Гумилев шутил, что он женился в благодарность за то, что она воспитала его мать. Конечно, такой брак не сулил ничего хорошего". С. А. Краевской было посвящено стихотворение "Глаза, не видя, смотрят вдаль...", см. наст, изд., с. 95. Columbarum. Речь идет, несомненно, о сборнике стихов B.К.Шилейко, корректуру которого он просил выслать в письме от 26 июня. Лозинский называет его книгу Columbae (Голубки) - так же, как названа в вышеприведенном латинском "переводе" "Белая стая"; может быть, это название мыслилось в их дружеском общении как универсальное для книги стихов вообще.