Опыт мировой торговли ему ни о чем не говорит, только опыт сегодняшний; "челнок" - явление переменное, условно-реформенное, не числящееся ни в одном учебнике по торговле, экономике или социологии, хотя его обороты - миллионы, миллиарды, триллионы рублей (считая, конечно, для всего сословия).
Для него нет академий, нет министров, нет и нормальной семьи.
Его мечта - возвыситься до владельца стационарного магазина на какой-нибудь ярмарке, чтобы в его распоряжении были один-два постоянных продавца, чтобы он покупал товар у "челноков" оптом, а сбывал в розницу.
Это желание постоянства присуще всей стране, но в "челноках" оно сидит особенно крепко (пополам с боязнью: не было бы хуже).
Их миллионы - "челноков", но сколько именно - никто не знает. И вряд ли когда-нибудь узнает.
Еще народилось новое сословие, из которого Н. Н. и М. М. хотели взять действующее лицо своего романа, - это убийцы. Сословие незнакомое, но очевидное.
Не столь уж многочисленное, но и не маленькое.
Убийцы, непосредственные исполнители, - это только самая верхушечка; а дальше следуют заказчики, обслуживающий и прочий персонал: служба разведки и информации, транспорт, хозяева конспиративных квартир - всех не перечислишь.
А если туда же отнести связь с государственными чиновниками, с правоохранительными органами? Если ни одно громкое убийство не было раскрыто, если по таким делам не было судов - сколько же к этому делу должно быть причастно служивых людей?
Да, Н. Н. и М. М. плохо знали этот мир, вроде бы совсем не знали, но почему-то представляли его ясно: два-три убийства - а потом дело становится профессией ничуть, скажем, не более, а даже менее опасной, чем служба в ОМОНе или добыча угля в глубоких, отработавших свой век шахтах.
Два, три, пять, десять убийств - и это становится мастерством, таким же, к примеру, как мастерство слесаря или токаря высшего разряда. И примерно такая же профессиональная гордость: я умелец!
Наши авторы почему-то легко представляли себе семейно-бытовые картинки из жизни этого клана.
Предположим, вечер удачного дня. Семейное чаепитие. Хороший торт, вообще стол хороший, праздничный.
Сам хозяин - смуглый, ловко сложенный, быстрый и уверенный в движениях, лет тридцати пяти - сорока. Такие мужчины нравятся женщинам.
Белокурая хозяйка чуть моложе, да еще и молодящаяся, аккуратная. Строгая мать. Такие женщины нравятся мужчинам.
Две девочки: старшая - в отца, младшая - в мать.
Одной лет пятнадцать, другой одиннадцать - двенадцать. Одеты предусмотрительно, вот сейчас встанут из-за стола, побегут на танцульки переодеваться не надо: джинсы американские, белые с разноцветными полосками кофточки, вполне современные прически.
Впрочем, Н. Н. и М. М. когда будут их писать, им и в одежде, и в прическах еще придется разобраться: что очень модно, что не очень, что совершенно новенькое, что не совершенно...
Знают ли девочки, чем занимается их отец?
Они знают, что папуся работает на очень ответственной государственной работе, - и этого с них вполне достаточно. Они даже горды и самоуверенны.
Знает ли жена?
Жена - догадывается. Догадывается, но не волнуется: она уверена в успехе и в умении своего мужа больше, чем он сам (вот это - любовь!).
В этом семейном вечере есть нечто безусловно страшное, но ведь и милое тоже есть? Доверчивое есть, и Н. Н. и М. М. знают: вот где им предстоит психологический поиск деталей и размышлений над общечеловеческими проблемами.
На этой картинке семейного чаепития для Н. Н. сценка кончилась, ну разве еще какую-нибудь байку на уровне Андрейки он припомнил бы, и только, а вот М. М., тот все не успокаивался и не успокаивался, для него только-только началась соответственная философия.
Вот ведь, рассуждал М. М., убийство свойственно только человеку. Животные, они не убивают - они только питаются.
Если они подрались, к примеру, из-за пастбища или охотничьих угодий, то не стремятся друг друга уничтожить, и как только слабый признал свою слабость и бессмысленность дальнейшего сопротивления, победитель отпускает его на все четыре стороны зализывать раны, приходить в себя, искать лечебные травки.
Если же все-таки собака растерзала кошку, как мы возмущаемся собачьим хамством!
А человеку этого мало - ему надо противника убить.
Почему так? Потому, что человек - единственное живое существо, которое кроме природных потребностей сам для себя придумывает потребности все новые и новые (прогресс!). Среди этих придумок не последнее место занимает убийство - войны, террор, геноцид.
М. М. успокаивал Н. Н.: "Спи давай!" - но тот долго еще не успокаивался, долго что-то еще и еще бормотал. Н. Н. его уже не слушал, голову старался положить на подушку и одеялом накрыться так, чтобы не слышать.
В чем два автора совпадали друг с другом совершенно - так это в отношении к тому человечеству, которое - власть и просто чиновничество при власти. Они его не понимали, и каких-то картинок по их поводу у них не возникало.
Так, какой-то сумбур.
Будто огромный зеленый стадион, обнесенный глубоким рвом и громадными же трибунами, а на стадионе происходят непонятные игры.