была полной неудачницей, и все же он думал, что она была лучшей матерью в мире. Он понятия
не имел, что она едва может держать себя в руках. Он никогда не должен узнать. Она вытерла
слезы и вышла, аккуратно закрыв за собой дверь.
Беспокойство все еще копилось в ней. Это была бы огромная помощь, если бы Кей могла
одолжить ей половину, но как она собиралась восполнить остальную часть платежа? Новая
работа, как оказалось, не была с двойной зарплатой, и если бы это организация платила что-то ее
нынешнему агентству, тогда ей пришлось бы работать месяц, не получая зарплату.
Она могла бы вернуться к работе официанткой по вечерам и, возможно, работать в
супермаркете по выходным. Это было бы сложно, но это было бы только до тех пор, пока она не
заработает достаточно, чтобы выйти из этой рутины. Потерявшись в глубоких беспокойных
мыслях о том, как вырваться из темноты, Саванна встрепенулась, когда телефон снова зазвонил.
Она быстро ответила:
– Арнольд?
– Извините за беспокойство, мисс Пейдж. Но кое-кто хочет вас видеть. Джентльмен по
имени мистер Стоун, – она попятилась от страха при упоминании его имени.
Тобиас Стоун.
Что он делал здесь и в это позднее время? Она сжалась, паника охватила ее внутренности и
сдавила грудь, пока она не почувствовала, что не может больше дышать.
Почему, ох, почему, почему же он был здесь – в ее доме, внизу в вестибюле? Ей нечего
было ему сказать.
– Мисс Пейдж? – грубый голос Арнольда не скрывал его беспокойства. – Если это
слишком поздно, я могу ... – время замедлилось, когда множество противоречивых эмоций
пробежали по ее телу, парализовав чувства. Она была не в том состоянии, чтобы иметь с ним
дело, и все же у нее было что сказать ему, особенно сейчас, когда она уходит. Возможно, это ее
последний шанс сказать ему, что она о нем думает.
Когда она не ответила, потому что ее тело, казалось, вошло в режим блокировки, она
услышала далекий голос Арнольда:
– Боюсь, сейчас неподходящее время.
– Подождите, – громко заговорила она. У нее было то, что Тобиас Стоун должен был
услышать, и было бы лучше сказать это сейчас, за пределами Stone Enterprises, прежде чем она
уйдет навсегда. – Я спущусь вниз.
Она надела толстовку поверх черных брюк и майки, а затем проскользнула в кроссовки. Ее
рука автоматически поднялась к пластиковой заколке, что удерживала густые волосы, но она
подумала, что так лучше. Не было смысла трясти своими распущенными волосами.
Она не надеялась произвести впечатление на Тобиаса Стоуна – она надеялась высказать
ему все, что думает.
Глава 4
Морщинистый старик глядел на Тобиаса таким взглядом, от которого отскочил бы негодяй.
Вместо этого Тобиас повернулся к нему спиной и уставился в дверь вестибюля, не сводя
глаз с гладкого черного Porsche Panamera, который был припаркован снаружи. Казалось, что это
достаточно безопасный район, но это был не Верхний Манхэттен, и он никогда не сможет
слишком расслабиться. Не то, чтобы был повод для беспокойства. Его телохранители
припарковались где-то рядом; он всматривался вверх и вниз по улице, высматривая их машину.
Он часто забывал, что они следили за ним 24/7.
Прозвучал металлический "Динь" лифта, и его сердце екнуло, что в любой момент он снова
увидит ее, впервые с той встречи. Он медленно обернулся, его нервы взбудоражились, словно у
нервных щенят. Она вышла, одетая в большую толстовку с темными повседневными брюками, и
каким-то образом она выглядела мельче. Ее лицо было напряжено, и она выглядела так, как
будто плакала. Его сердце сжалось, и он согнул плечи, еще больше ненавидя себя.
Она даже не взглянула на него, когда подошла к консьержу. Он услышал, как она сказала
что-то о Джейкобе, и когда он медленно подошел к столу, подойдя к ней сзади, услышал ответ
мужчины:
– Я пойду прямо наверх, мисс Пейдж. Не беспокойтесь о Джейкобе. Я буду ждать за
дверью, – старик еще раз оглядел его, прежде чем направиться к лифту.
Саванна резко обернулась, по-прежнему скрестив руки. Тяжеленный ком приземлился в
его животе, и ее слишком очевидные страдания сделали тяжесть его вины вдвое больше, поскольку она тяжело осела внутри него. – Что ты здесь делаешь?
Он медленно вынул руки из карманов и не знал, как поступить дальше. Разместить их на
бедрах казалось слишком несерьезным, и с его внутренностями, переполненными