А потом она вспомнила, что на ней было, и в шоке отстранилась.
Серовато-белое нижнее белье.
Она не могла позволить ему увидеть это. Если когда-нибудь и нужно было остановиться, то это было оно. Она бы приложила усилия, если бы знала, что ее ночь закончится вот так. Но, боже мой, серовато-белые старые трусики и нелицеприятный бюстгальтер? Она была уверена, что такой человек, как Тобиас, спал с моделями в шикарных вещах, которые она видела в журналах. Наоми была бы вся в атласе и кружевах.
Она не могла соревноваться.
– В чем дело?– спросил он, чувствуя, что она колеблется, когда двери лифта распахнулись. Он все еще держал ее за руку, когда они пересекали покрытый толстым ковром коридор, и она смотрела на черные обои. У нее было чувство, что как только она войдет в эту дверь, пути назад не будет. – Мы не должны этого делать, если ты не уверена, – сказал ей Тобиас серьезным тоном.
К черту все. Она была готова; она была так скользка от жара и похоти, и не имело значения, – не настолько сильно – какого цвета или состояния было ее нижнее белье.
– Я уверена, – вздохнула она, когда он открыл дверь в пентхаус. – А ты?
Глава 18
Он был уверен?
Черт, да. Его пульс участился, пальцы дрожали, когда он открывал дверь пентхауса. И не помогало, что пальцы Саванны дразнили пояс его брюк, и по его спине бежали мурашки.
Он толкнул дверь и, положив руку ей на спину, толкнул ее внутрь. Она огляделась, ее глаза расширились, когда она присмотрелась, увидев окно на всю стену в дальнем конце и винтовую лестницу. Она с благоговением огляделась вокруг, затаив дыхание и лишившись дара речи, как и большинство людей, когда они впервые приходили сюда. Он заметил, как быстро и яростно вздымалась ее грудь, и увидел, что ее глаза были яркими, ее кожа полупрозрачной.
Она смотрела на него с нескрываемым желанием. Закрыв за собой дверь, он подошел к ней и взял ее за руку, нежно притянув к себе. Она была теплая и мягкая, и он не знал, как долго он сможет сдерживаться.
– Добро пожаловать в мой пентхаус, – сказал он, обхватив ее щеку одной рукой и стянув пальто другой.
– Это ... это ... – он знал. Свет и пространство наверху, дерево и окна, металлическая лестница – все это лишало людей дара речи. Но она пришла сюда не для того, чтобы любоваться обстановкой. Он провел пальцами по ее волосам, и она прижалась к его груди, ее мягкое тело сводило его с ума. Достаточно скоро, если они не замедлят бег, он достигнет точки невозврата.
– Здесь очень красиво, – прошептала она.
– Хммм, – он поднес руки к ее лицу и большими пальцами коснулся контура ее губ. – Хочешь поговорить о том, что случилось? Теперь, когда ты успокоилась и, надеюсь, простила меня.
– Я давно хотела с тобой поговорить.
– Я знаю. Я намеренно держался на расстоянии. Я хотел, чтобы у тебя было свое пространство.
– Почему ты перестал писать мне в тот день?– спросила она. Их электронные письма быстро приняли более личный тон; писать слова за экраном было легко, но ему нужно было увидеть ее лицом к лицу, чтобы убедиться, что между ними все в порядке.
– Я хотел убедиться, что ты не сердишься на меня.
– Я не сержусь на тебя.
– Я прощен? – спросил он.
– Полностью. Все это осталось в прошлом, – обрадовавшись, он наклонился и снова поцеловал ее в губы. Она была на вкус как божественное шампанское, и похоть, и его разум воспарили в экстазе, образ ее обнаженного тела вспыхнул в его сознании. Ее хныканье, когда она толкнулась бедрами к нему, заставило кровь хлынуть по его телу. Жесткий, он нуждался в освобождении.
– Это говорит шампанское, Саванна?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет. Это я. Я думаю о тебе больше, чем мне нужно. Мы говорили друг другу что-то в прошлом, но не думаю, что это то, что мы хотели сказать. Я знаю, что набросилась на тебя. Но это не то, что я чувствую сейчас, – это была музыка для его ушей, то, что она не играла в игры, не сдерживалась, а поставила на кон свое сердце. Он должен быть осторожен, чтобы не ранить ее снова. Он не собирался этого делать.
– Не это? – спросил он, зная, что она права, но пока не в состоянии сказать ей, что он чувствует. Он обнял ее за талию.
– Займись со мной любовью, – ее глаза, прикрытые веками, смотрели на него из-под густых ресниц.
Предвидя следующий час, его разум все еще функционировал.
– А что насчет Джейкоба?”
– У меня есть няня, – он изо всех сил пытался сохранить контроль, особенно когда все, что он хотел сделать, это сорвать с нее платье и забыться в ней.
– Что ты хочешь сделать? – спросил он, когда образ ее, распростертой на кровати наверху, соблазнял его.
– Как насчет того, чтобы обсудить диаграммы, которые я сделала раньше, – прошептала она, посасывая его нижнюю губу. Он откинул голову назад, его пальцы замерли на изгибе бедра.
– Диаграммы? – спросил он, он никогда не мог знать наверняка с Саванной Пейдж.
– Не говори глупостей, – ответила она, и губы ее дрогнули в улыбке, когда она провела пальцами по его волосам. Он почувствовал запах ее духов, и его тело напряглось. Они снова задержались, забывшись в поцелуе таком глубоком, таком жарком, что он обнаружил, что все глубже погружается в нее, его разум и чувства поглощаются целиком.
– Я хочу, чтобы ты тр**нул меня до потери сознания, – прошептала она.
Кровь хлынула вниз, опустошая его разум от нормальных мыслей.
– Мы не должны торопить события, Саванн…
– Прекрати. Говорить, – она вздохнула. – Пока я не передумала, – он слышал настойчивость в ее голосе, чувствовал это в том, как она целовала его с жаждой и голодом, с которыми он не сталкивался. Ему хотелось медленнее, наверху, в постели; хотел не торопиться с ней, чтобы изучить каждый дюйм ее тела, медленно раздевать ее, обнажая постепенно каждую ее часть, он хотел провести ртом и языком по каждой части ее тела, потому что уже несколько недель она оставалась в его мыслях, и наступил теперь его момент с ней.
Но она не была похожа на женщину, которая может подождать. Ее смелость и дерзость, ее жар и желание возбуждали его без причины. Он не привык к тому, что кто-то другой контролирует время и темп его занятий любовью, но он всегда знал, что она другая.