Сегодня понедельник, мне не надо на работу. Брэм вечером тоже свободен. Он приносит нам тайскую еду на вынос. Несмотря на то, что пища на вынос для Авы самое худшее, он старается изо всех сил и убеждается, что у нее будет пропаренный рис и овощи без добавок и даже капли соевого соуса. Только чтоб она не чувствовала себя обделенной.
Мы втроем сидим за моим кухонным столом и я машу ладонью в открытый рот, думаю в кусочке моего Пад Тая было слишком много чили. Брэм развлекается, наблюдая за мной, возможно даже больше, чем обычно.
— К сожалению, у меня язык не из стали, — говорю я ему, делая глоток вина, пытаясь охладить ожог.
Он усмехается.
— Он острый даже для меня. — Он смотрит на Аву, потом снова на меня. — Девочки, а хотите услышать кое-что веселое?
— Да! — с энтузиазмом говорит Ава.
Так как он обращается к нам обеим, значит это ни что-то извращенное. Я заинтригована.
— Что? — спрашиваю я, положив палочки для еды.
Теперь он ухмыляется, будто уже рассказал шутку и теперь смеется над ней.
— Брэм, — напоминаю я, — Что смешного?
— Ладно, ладно, — говорит он, кусая губы. Он так чертовски красив, что порой я забываю собственное имя. Он продолжает, — Как насчет того, чтобы нам всем вместе отправиться в маленькое приключение?
— Мы собираемся в IKEA? — спрашивает Ава.
— Мы никогда больше не поедем в IKEA, — говорю я ей. — Теперь в нашем доме это запретное слово.
Она немного дуется, но выжидательно смотрит на Брэма.
— Мы определенно не собираемся туда, — говорит он. — Но мы поедем туда, куда Ава, вероятно, мечтает поехать. Я должен предупредить тебя, малышка, ты должна быть храброй.
Ее глаза округляются, но она кивает, она очень серьезна.
— Я могу быть храброй. Мне делают ваву. Я храбрая.
Он наклоняется ближе к ней и шепчет.
— Там есть гигантские жуки.
— Жуки! — кричит она. — О, я так хочу увидеть гигантских жуков.
Ладно, я понятия не имею, о чем он говорит, но я уж точно не хочу видеть никаких гигантских жуков.
— Мы собираемся в поход? — спрашиваю я, стараясь не дрожать.
— Нет, — говорит он. — И до того, как скажешь что-то еще, знай на ближайшие четыре дня я взял для тебя отгулы на работе.
— Ты сделал что?
— Не переживай, — он пытается меня успокоить. — Я уже разговаривал с Джеймсом, это не проблема.
— Да, но это ведь я теряю деньги.
— Я сказал, не волнуйся. — Он протягивает руку и кладет ее на мою, слегка сжимая. — Пожалуйста. Ты заслужила эту поездку. Вы обе.
— Не уверена, что кто-то заслуживает поездку в страну гигантских жуков.
— Даже если она находиться в… — драматическая пауза, — Диснейленде?
О мой Бог. Неужели он посмел сказать слово Диснейленд при Аве? Это словно вызвать духов в Битлджус (прим. пер. мистический фильм ужасов режиссёра Тима Бёртона 1988 г.), за исключением того, что вместо появления Майкла Китона, Ава превращается в ребёнка ракету, словно ее подпитывает миллион тонн сахара.
— Диснейленд! — Вопит она. Так пронзительно. — Диснейленд!
Я смотрю на Брэма, который явно наслаждается происходящим.
— Пожалуйста, скажи, что ты серьезно, потому что, если ты не отвезешь ее в Диснейленд…
— Я абсолютно серьезен. И рад, что ты не против.
— Ну, конечно же, нет. Кому не хочется поехать в Диснейленд?
Он пожимает плечами.
— Уверен, большинству взрослых. Разве ты не видела выступления Луи Секея (прим. пер. американский стендап-комик, сценарист, продюсер и режиссёр, обладатель премий «Эмми» и «Грэмми»)? Лично я думаю, что эти взрослые совсем не веселятся, но должен сказать, милая, рад, что ты не одна из них. — Он смотрит на Аву, которая практически подпрыгивает на месте. — И я не могу представить лучшего места, где Ава могла бы повеселиться.
Я стараюсь вернуться к еде, но не могу. Я настолько поражена. У меня голова кружится. Может, я так же взволнована, как и дочь. Позже, когда Ава играет в своей комнате, а мы на кухне разбираемся с посудой, я поворачиваюсь к нему, хватаю его за запястья и притягиваю ближе.
— Ты не обязан был это делать, — говорю я ему, во мне просыпается чувство вины.
— Я знаю, что я ничего не обязан делать. — Он целует меня в лоб. — Я хочу этого. Не могу дождаться, когда увижу, как ты ведешь себя словно ребенок.
И я не могу дождаться, когда окажусь там с ним.
— Как ты узнал, что я всегда хотела поехать в Диснейленд с кем-то, кого я…с кем я вместе? — Блин, чуть не сказала лишнего. Я тут же продолжаю. — Последний раз я была там, наверное, лет в восемнадцать, с подругой, и куда ни посмотри, везде были парочки. Я всегда хотела быть одной из этих раздражающих парочек.
— Мы можем стать там самой раздражающей парочкой, — бормочет он, легко целуя меня в губу. — Но, возможно, нам сначала стоит попрактиковаться.
Я тону в его поцелуе, позволяя ему наполнить меня, чувствуя потребность в нем. Я практически забыла, что он когда-то был придурком. Отрываюсь от него, кладу руку ему на грудь, чувствуя его твердые мышцы.
— Спасибо, — мягко говорю я. — Ава всегда хотела поехать туда…А я никогда не могла себе этого позволить.
Он кивает. Он знает.
— Хорошая новость в том, что ожидая, она еще долго будет помнить об этом и наслаждаться.
— Так что, когда выезжаем?
— Завтра утром, — говорит он. — С утра пораньше. Так что отправляй свою задницу паковать вещи. — Он кладет широкую ладонь на мою попу и сжимает. — Или я заберу ее с собой и отшлепаю.
Я ухмыляюсь.
— Может быть, я могу получить и то и другое?
Он подхватывает меня под попу и поднимает вверх, пока мои ноги не оборачиваются вокруг него. А потом несет меня в спальню, и мы запираем дверь, надеясь что у нас есть, по крайней мере, пара минут, чтоб насладиться друг другом.
Когда Брэм говорит рано, для нас это ни свет ни заря. Он стучит в мою дверь где-то в 6:30. Ава в ванной чистит зубы новой пастой со вкусом жвачки, мне потребовалось минут десять, чтобы разбудить ее. Она очнулась, лишь когда я произнесла слово Диснейленд. Хотя я не могу ее за это винить. Помните эти старые ролики «Диснейленд с детьми», которые вскакивают посреди ночи с криком «Я слишком взволнован, чтобы спать!» Ну вот, если в двух словах, и у нас прошлой ночью было так же. Никакого сна.
Я заправляю за уши влажные от душа волосы и открываю дверь, ожидая увидеть Брэма.
У меня падает челюсть.
Это Брэм, да, одетый в джинсы, ботинки и простую футболку, а в ногах у него лежит спортивная элегантная кожаная сумка. Но то, что он держит в руках, от этого я практически впадаю в экстаз.
Хорошо, я в экстазе.
— Это для Авы? — еле дыша, спрашиваю я.
Он с гордостью кивает, может даже слегка застенчиво. У него в руках платье принцессы детского размера. Розовое платье Спящей красавицы, в которое Аврора одета в конце фильма. К нему прилагается корона с вуалью. Думаю, я могу умереть вот прямо здесь на месте.
— Надеюсь, оно подойдет ей по размеру, — говорит он. — Трудновато найти подобное в магазинах Диснея.
— Не могу поверить, что ты это сделал, — говорю я, мое сердце бешено стучит. — Это самая милая, самая прелестная вещь, которую кто-то когда-то для нее делал.
— Ну, — говорит он, потирая рукой подбородок. — Я сделал это и для нее и для тебя.
Я тяжело сглатываю, удивляясь жжению в глазах. Я не лгу, я настолько близка к тому, чтобы разреветься. Безумие, как такой простой и нелепо романтический жест тронул. Никто никогда бы не подумал обо мне как о девушке, способной на подобное.
По щеке скатывается слеза.
— О, милая, — бормочет Брэм, заходя в квартиру и обнимая меня. — Не плачь. Это пустяки. Я просто подумал, что она захочет поехать туда одетая как принцесса.
— Но ты вспомнил Спящую красавицу и веретено и иглу, и это тааааак мило. — Всхлипываю я, бестолково причитая и плача в его руках.