Ава сидит рядом со мной, всхлипывая, вытирая нос рукой.
Я могу только держать ее. Только сказать, что все будет хорошо, даже если сама в это не верю. Это настолько тщетно и бесполезно, но я все равно продолжаю твердить эту бессмыслицу.
Кайла предложила нам свою квартиру. Как и мама. Но так как у меня есть работа – и меня даже повысили – я собираюсь остаться в городе у Кайлы. Нам с Авой будет тесно в квартире Кайлы, но это лишь временно, и думаю, Кайле нужна помощь с растущей арендной платой. Линден и Стеф предложили пожить у них, но прямо сейчас я не могу смотреть на Линдена. Он слишком напоминает своего брата. Он предложил отвезти мою мебель из квартиры в хранилище, пока мы не найдем себе жилье. Щедрый поступок, и этим он тоже очень напоминает своего брата.
Ава ерзает в моих руках и смотрит на меня своими большими влажными глазами. В них столько надежды, что мне снова хочется плакать. Я молюсь, чтоб эта надежда не ввела ее в заблуждение.
Она потеряла Брэма, который фактически стал для нее папой, хочу я этого или нет.
Я потеряла свое сердце.
Я любила Брэма.
Любила его.
Его улыбку, его шутки, его великодушие. Его губы, глаза, подбородок. Его образ мыслей, добродушие, юмор. Его непринужденность, его рост, его тело. Его амбиции. Его самоотдачу.
Он смотрел на меня так, словно я была магией.
Я начинала в это верить.
Мы вместе, это была магия.
И я до сих пор люблю его.
После всего этого, как я могу не любить?
Как мне перестать чувствовать это?
Но эта любовь разрушает меня.
Секунда за секундой.
Кирпичик за кирпичиком.
Глава 20
БРЭМ
Шесть недель спустя
— Знаешь, не думаю, что говорила тебе, как мне жаль.
Я слышу голос Тейлор, сидящей через стол, но на самом деле не слышу ее. Мы сидим в кафе в торговом центре в Сан-Бернардино, играет песня, но так тихо. Мне не дает покоя то, что я могу распознать ритм, но не могу услышать текст.
— Брэм? — тихо говорит она, и я, наконец, смотрю на нее.
— Хмм?
— Мне жаль, как все произошло с Николой, — говорит она, и это имя для меня словно удар в сердце. — Я не должна была вот так появляться у тебя. Я не думала, что…
— Ты не думала, что в моей жизни есть кто-то важный, — заканчиваю я с отсутствующим видом. Кручу часы вокруг запястья и уныло пожимаю плечами. — Я не виню тебя. И пожалуйста, не надо извиняться. Уверен, я сам напросился. Знаешь, карма та еще сука.
Она кивает.
— Я знаю. Но это было так давно, и…я действительно не имела права появляться вот так.
Я вздыхаю. Да, она говорит подобное, но знаю, она считает, что ее можно оправдать, и вероятно она права. Когда кто-то так сильно облажался, его долгу не будет конца – нет ничего, что можно сделать неуместного по отношению к такому человеку.
Как бы там ни было, я не виню Тейлор. Она смотрела новости, и вдруг там появляюсь я, отец ее ребенка, которого она так сильно пыталась забыть. Она не говорит мне этого, но уверен, она хотела забросать телевизор камнями, возможно, разбить его. Я знаю, она кричала и проклинала его.
А потом материнский инстинкт взял верх, она запихнула Мэтью в машину и поехала в Сан-Франциско. Чтобы увидеть мужчину, которого, как она делала вид, никогда не существовало.
Я знаю, она пришла за деньгами, хоть и утверждает обратное. Она сказала, что взглянула на меня по-новому. Я был успешным, амбициозным и теперь делал добрые дела. Я был противоположностью того человека, которого она ненавидела. Доказал, что могу управлять своей жизнью и улучшить не только свою собственную жизнь, но и жизнь других людей.
Возможно это правда. Но в данный момент я не вижу особой разницы. В моем доме все еще живут те же жильцы, те, кто не может позволить себе жить в другом месте, те, которые нуждаются во мне. У меня есть они, кроме двух…наиболее важных из всех.
Никола была верна своему слову и съехала на следующий же день. Я пытался остановиться ее. Я перепробовал все. Ничего не помогало. Никогда не видел ее такой упрямой, настолько жестокой. Хоть я и знаю, что заслужил подобное, это все равно ранит. Она защищала Аву больше, чем себя и когда я посмотрел на эту маленькую девчушку, плачущую в коридоре, я.…В тот день я потерял и ее.
В тот день я столько всего потерял.
И эти потери по-прежнему со мной. Это чувство растет, оно не ослабевает. Каждое утро я просыпаюсь в пустой кровати, и словно еще один чертов черный кирпич цементируется в моей груди. Никола не имеет ни малейшего представления, что она для меня значила – что она до сих пор для меня значит – и что ранит сильнее всего, так это то, что она никогда не увидит мою боль.
Я потерял магию, которая была в моей жизни.
— Ты хороший человек, Брэм, — говорит Тейлор.
Я издаю сухой смешок и поднимаю бровь.
— Ты уверена, что тебе не плеснули алкоголя в кофе?
Она улыбается.
— Теперь ты хороший человек. А может ты и тогда был таким, где-то в глубине души. Конечно, я так и считала. Знаешь, Брэм, я была безумно влюблена в тебя. Безумно. Вот почему так больно
Я киваю.
— Как я уже сказал, карма. Я делаю паузу. — Ты же знаешь, я тоже любил тебя.
Она качает головой.
— Нет. Это была не любовь, Брэм. Ты не…ты не вел себя так, будто кого-то любишь. Я не сомневаюсь, ты думал, что то, что ты чувствуешь, это любовь, но когда ты любишь, ты не разбрасываешься этим. Ты не отказываешься от нее. Не убегаешь, даже если это тебя пугает. И если ты делаешь все это, тогда это не любовь.
Я жую губу.
— Не думаю, что все так просто.
— Все именно просто. Люди сложны. Любовь проста.
— Что ж, — говорю я, мне трудно спорить об этом. Я потягиваю чай, он уже остыл. — Как бы там ни было, то, что я чувствовал к тебе, я думал, это была любовь. И я достаточно долго верил в это.
— До тех пор, пока не встретил ее.
Я смотрю ей в глаза и не могу не поморщиться.
— До. До нее.
— А теперь ты знаешь. То, что ты чувствовал ко мне, и что чувствуешь к ней, это не одно и то же.
Не могу не заметить, что она говорит в настоящем времени.
Она понимающе улыбается.
— Нет смысла делать вид, что ты все еще не безумно влюблен в нее, Брэм.
— Ну, — начинаю я, не уверенный в том, стоит ли говорить ей что до этого момента и не понимал, что влюблен в Николу.
Но она права.
Потому что я люблю ее. Это было так просто понять. Я ожидал чего-то более сложного, чем оно было на самом деле. Но, правда в том, что мое сердце уже принадлежало ей.
Понимания этого достаточно, чтобы сбить меня со стула.
Подумать только, когда она сказала мне, что любит меня, я мог бы ответить ей тем же. Я мог сказать хоть что-то, вместо того, что сделал. Мне не надо было разбивать ей сердце до того, как я снова сломал его.
— Послушай, — говорит мне Тейлор. — Когда я увидела тебя в новостях, я не собиралась портить тебе жизнь. Я не хотела, чтоб ты говорил мне, что все еще любишь меня, потому что знаю, мы оба двинулись дальше. И ты был более чем великодушен, уделяя нам время весь прошлый месяц. Нельзя было выбрать лучшее время со мной, мотающейся между работой и Мэтью, действительно нуждающимся в отце, который мог бы быть ему примером. Все что я хотела, это чтоб он узнал тебя и чтоб ты узнал его, так и случилось. Теперь он знает что за мужчина скрывается за этими носками. — Она улыбается сама себе и вертит в руках чашку кофе. — Последнее, чего я хочу, так это разрушить то, что у тебя было. Если ты все еще любишь ее, тебе надо идти за ней. Ты должен ей все рассказать, должен бороться за нее.
Я пытаюсь проглотить свою боль.
— Немного поздновато для этого.
Она удивленно моргает.
— Никогда не бывает слишком поздно, — непреклонно говорит она. — Что я говорила о любви? Она проста. Она просто так не уйдет. Если она была влюблена в тебя раньше, и, судя по душевной боли на лице этой бедной девочки, она любила сильно, значит, она и сейчас все еще любит тебя. Пожалуйста, поверь мне, я ведь была там. Гнев не стирает любовь. Боль не стирает любовь. Слезы не стирают любовь. Только время. Много, очень много времени. — Она указывает на меня пальцем. — И поверь мне, для вас обоих прошло очень мало времени. Прошло чуть больше месяца. Она собирается любить тебя дольше этого срока. Я ненавижу это признавать, но если бы три года назад ты появился перед моей дверью и предпринял еще одну попытку завоевать меня, это бы сработало.