— У меня нет доступа ни к моей электронной почте, ни к Интернету, ни к телефонным номерам кого-либо из моих поставщиков.
— Ты получаешь десять баллов из десяти за внимательность. — Я ухмыляюсь.
Она вскакивает на ноги, поднимает руку, словно собираясь швырнуть в меня своим телефоном, но потом передумывает.
— Но моя мать смогла дозвониться до меня.
— Как и твои близкие друзья и семья. Их номера не были заблокированы.
— Что? — Она бросает взгляд на свой телефон, затем снова на меня. — Как ты это сделал? Все это время телефон был у меня с собой.
Я наклоняю голову. Она выдерживает мой пристальный взгляд, затем ее челюсть твердеет.
— Я вижу, тебе не нужен физический доступ к моему телефону, чтобы использовать его.
— Ты сегодня отлично справляешься со всеми тестами, Божья коровка.
Черты ее лица вспыхивают, а глаза искрятся.
— Все это неправильно. То, что ты делаешь, незаконно.
— Нет, когда это касается психического здоровья моей невесты.
— Фальшивой невесты, — огрызается она.
— Настоящей невесты в сознании всех тех, кто видел видео, которое мы опубликовали.
Ее плечи резко расправляются.
— Я требую, чтобы у меня была возможность получить доступ к Интернету и всем моим платформам социальных сетей. Мне нужно посмотреть, что происходит. Мне нужно быть в курсе событий.
— Есть люди, которые сделают это за тебя. Как только мы преодолеем этот медиа-шторм, я обещаю, ты снова получишь доступ ко всему.
— И когда мы переломим ход этой... этой медиа-катастрофы?
— Это не катастрофа. — Нет, если я имею к этому какое-то отношение.
— У этого есть все предпосылки для катастрофы таких масштабов, что я не смогу ничего исправить, даже если семь поколений подряд будут убеждать всех вокруг в обратном.
Я хихикаю.
— У тебя живое воображение, я должен отдать тебе должное.
— Разверни этот самолет. Прямо сейчас, — визжит она.
— Прости, детка, этого не произойдет. С таким же успехом ты можешь пристегнуться и наслаждаться поездкой.
— А-а-а! — Она издает горловой звук, затем разворачивается и уходит в направлении туалета. Я почти поднимаюсь на ноги, чтобы последовать за ней, но затем опускаюсь обратно. Лучше всего дать ей немного времени остыть.
Кроме того, она права. Без сомнения, каналы социальных сетей сошли с ума со времени последнего поста. Меня это ни капельки не беспокоит, но очевидно, что она принимает это более близко к сердцу, чем я. Однако такова природа зверя; именно так работают медиа-циклы. Мы будем главной новостью момента, пока не произойдет следующее важное событие, и тогда они двинутся дальше. Я знаю, что ей гораздо труднее смотреть на это беспристрастно. И она права — скорее всего, они представят ее в худшем свете, чем меня. Мне нужно что-то с этим сделать... Конечно, без того, чтобы было очевидно, что за этим стою я. Что-то, что поможет справиться с этим шквалом сплетен, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. Я достаю свой мобильник и набираю знакомый номер.
— Алло? — На связи Карина Бошамп. Она владеет охранным агентством и замужем за одним из Семерых — а это значит, что ей можно доверять. Кроме того, ее брат — глава Братвы, так что она и глазом не моргнет, когда я расскажу ей о своих намерениях.
— Мне нужна твоя помощь.
14
— Ты где? — Зара визжит.
У нее так широко раскрыты глаза, что я уверена, они вот-вот вывалятся из орбит.
— Тсс! — я бросаю взгляд на дверь туалета, в котором заперлась. Ванные комнаты в частных самолетах достаточно велики, чтобы соперничать с моей спальней в квартире. — Я же говорила тебе, я на самолете этого самца — я имею в виду, на частном самолете этого засранца.
— Самца, да? — Она прищуривается, глядя на меня.
— Засранца, я имела в виду засранца, — огрызаюсь я.
— И он увозит тебя на остров недалеко от Венеции, где должна состояться свадьба?
— Он говорит, что хочет, чтобы я держалась подальше от шума в СМИ из-за нашего последнего поста. Он хочет, чтобы я расслабилась перед важным днем.
— Возможно, в этом он прав.
— Эй, на чьей ты стороне? Его или моей?
— Конечно, твоей, милая. Это просто... Я беспокоюсь о тебе.
Я моргаю.
— Ты беспокоишься?
— Тебе сейчас через многое приходится проходить. Выходить за него замуж так внезапно и при обстоятельствах, далеких от идеальных. Ты уверена, что он не принуждает тебя к этому?
Я усмехаюсь.
— Ты думаешь, меня можно к чему-то принудить?
— В чем-то ты права. И все же, выходить за него замуж так быстро после того, как его предыдущая невеста бросила его? Вы двое не могли бы отложить свадьбу?
— Э-э, он не хотел этого, и я тоже, честно говоря.
— Теперь ты собираешься сказать мне, что вы двое так влюблены друг в друга, что не захотели ждать?
— Что-то в этом роде, — соглашаюсь я.
Она всматривается в мои черты.
— Ты уверена, что это все, что нужно? Есть еще что-то, что ты хочешь мне сказать?
— Конечно, нет. — Я бросаю взгляд на свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что мои волосы на месте.
— И ты определенно собираешься ему рассказать?
Я отвожу взгляд, затем снова смотрю на нее.
— Я сделаю это... В конце концов.
— В этом нет ничего постыдного, Айла. Это то, кто ты есть. Если он любит тебя, он примет всю тебя.
— А средства массовой информации, примут ли они меня такими, какая я есть? Особенно теперь, когда я собираюсь выйти замуж за мужчину, который выглядит как он?
— Ты самая красивая, самая мужественная женщина, которую я знаю. И любой, кто думает иначе, должен быть привлечен к ответственности и четвертован. Если они осудят тебя за то, кто ты есть, то это плохо отразится на них, а не на тебе.
Тепло наполняет мой желудок. У меня такое чувство, что моя грудь вот-вот разорвется. Давление нарастает у меня перед глазами и... Нет, нет, нет, я не собираюсь плакать. Не сейчас. Я шмыгаю носом, и Зара выглядит обеспокоенной.
— О, милая, я сказала это не для того, чтобы расстроить тебя.
— Ты меня не расстроила. Хотела бы я обладать твоей силой убеждения. Жаль, что я не могу игнорировать средства массовой информации так, как это делаешь ты.
— О, у меня просто было больше практики. Как и у Лиама. Вот почему он поступил мудро, увезя тебя из Лондона куда-нибудь достаточно далеко, чтобы папарацци не смогли тебя выследить.
Я напрягаюсь.
— Так это они... Они что, следили за моим домом?
Она пристально смотрит на меня.
— Черт возьми, почему я об этом не подумала? Конечно, теперь, когда видео вышло, они знают, кто я и где живу. И если бы я был там, они бы следили за каждым моим шагом в Лондоне.
Она кивает.
— Вот почему то, что он делает, очень мудро. И я полагаю, ты переедешь к нему, когда вернешься.
К несчастью.
— Да.
— Что ж, тогда это хорошо. Его охрана обеспечит тебе безопасность.