Он устремляет на меня свои глубокие серые глаза.
— Я хотел сделать это для тебя. Я хочу испытать то же, что и ты.
Мое сердцебиение учащается. Такое чувство, будто мои внутренности превращаются в желе. Почему это самая эротичная вещь на свете? Кроме того, интересно, как далеко он зайдет ради меня? Я смотрю на него из-под опущенных ресниц.
— Так значит, ты тоже поедешь в ночной клуб?
17
Бум-бум-бум ударов эхом отдается в моем теле. Кажется, это эхом отзывается на стук моего сердца в груди. Я не шутил, когда сказал, что не танцую. Мне также не нравятся ночные клубы или переполненные танцполы. Две девушки хихикают рядом со мной в баре. Одна из них касается моей руки, и я хмуро смотрю на нее. Она моргает, затем отводит взгляд. Хорошо. Последнее, чего я хочу, — это вступать в постороннюю болтовню с кем-либо еще. Капелька пота скатывается по моей спине. Кровь стучит у меня в висках. Почему здесь так жарко? Я расстегиваю пуговицы на рубашке, но, похоже, это не помогает.
— Кто тебя послал? — спрашивает мужчина.
— Н-никто. Я пришел сюда сам, — заикаюсь я.
— Лжец. — Он смеется, затем щелкает выключателем. Мгновенно ритмы кошмарного метала проникают в наушники, которые я ношу. Этот звук пронзает мой мозг. Такое чувство, будто кто-то воткнул мне в голову раскаленный кинжал. Я сжимаю пальцы в кулаки. Я не сдамся. Я пройду через это. Я должен.
Я сжимаю пальцами свой стакан с виски и всматриваюсь сквозь толпу тел на танцполе. Там, в центре, с лазерными лучами, пересекающими ее тело, моя Божья коровка. Ее пряди поблескивают красным, когда она двигается. Ее платье обвивается вокруг колен. Она выставляет ногу, и мелькает полоска ее бедра. Что за чертовщина? Мне следовало пойти с ней, когда она попросила меня, но от мысли о том, что я застряну посреди этой колышущейся массы, у меня внутри все сжалось. Я довольствовался тем, что придерживался стойки бара, где мог раздобыть жидкую пищу и быть уверенным, что не выпущу ее из виду.
Она поворачивает голову, и ее взгляд встречается с моим. Она расширяет пространство между ног, сгибает колени и начинает двигать бедрами, опускаясь вниз. Тепло скручивается у меня под кожей. Мой член твердеет. Мой разум настаивает на том, что мне нужно выйти на свежий воздух, но мое тело и мое сердце настаивают на том, чтобы я не отрывал от нее взгляда. Все еще покачиваясь, она проводит руками вверх по своему телу, по груди и проводит пальцами по ключицам. Кровь приливает к моему паху. Мое сердце превратилось в чертовы винты вертолета. Если я продолжу в том же духе, у меня случится сердечный приступ, в этом нет никаких сомнений. Лисица, должно быть, чувствует, насколько я близок к критической точке, потому что она засовывает указательный палец в рот и посасывает его. Мои яйца напрягаются. Черт возьми, мне кажется, я только что кончил в штаны, даже не прикоснувшись к ней. Не прерывая зрительной связи, я допиваю остатки виски и ставлю стакан обратно на стойку.
В этот момент мужчина, танцующий позади нее, кладет ладони ей на бедра. Гнев приливает к моей крови. Прежде чем я осознаю это, я начинаю двигаться. Я пробираюсь через танцпол, расталкивая людей локтями, а затем оказываюсь рядом с ней. Я хватаю за плечо мужчину, который все еще держит ее в своих лапах. Я отрываю его от нее и отбрасываю в сторону. Он ударяет мужчину рядом с собой, и они падают, переплетясь руками и ногами. Я наклоняюсь, хватаю мужчину за воротник и поднимаю его на ноги, затем хватаю за запястье. Я выкручиваю ему руку, и мужчина кричит... По крайней мере, он открывает рот. Звук теряется в децибелах, которые разносятся по воздуху.
Кто-то хлопает меня по плечу. Я поворачиваюсь и вижу, что Айла кричит на меня.
— Отпусти его, Лиам. Ты сломаешь ему руку. — Я отдергиваю голову назад и обнаруживаю, что мужчина больше не кричит. Он тяжело дышит; его грудь поднимается и опускается, плечи наклонены вперед. Я отпускаю его, и он оседает на пол.
Я поворачиваюсь, обхватываю пальцами ее запястье и выхожу. Толпа расступается перед нами, и через несколько минут я уже у входной двери. Я выхожу на улицу и глубоко вдыхаю прохладный ночной воздух.
— Что это было? — пошатнулась Айла. — Зачем ты это сделал? Мы всего лишь танцевали, мы...
Я свирепо смотрю на нее. Часть краски отхлынула от ее щек. Она смотрит мне прямо в глаза, и я уверен, что она собирается отдернуть свою руку. Вместо этого она подходит ближе.
— Лиам, я в порядке. Это было случайно.
Мое сердце все еще колотится о грудную клетку, пульс подскакивает до небес. У меня перехватывает дыхание, как будто я пробежал марафон.
— Он прикасался к тебе, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Он облапал тебя всю.
—Так происходит, когда ты идешь в ночной клуб. Ты танцуешь, Лиам.
— А я нет.
Она вздыхает.
— Я не хочу оправдывать насилие, но, Лиам, это было... — Она сглатывает. — Это не должно было быть так горячо. Но... О, боже, я хочу. — Она обхватывает мою щеку ладонями. — Кто ты такой, Лиам Кинкейд? Заботливый собеседник за ужином, который становится вегетарианцем, потому что хочет, чтобы мне было удобно. Миллиардер, у которого столько денег, что он может покупать и продавать корпорации по всему миру. Мужчина, который хочет жениться, чтобы получить свое наследство. Сын, который не хочет расстраивать свою мать. Собственническая самец, который терпеть не выносит, когда другой мужчина прикасается ко мне. Доминирующий, контролирующий, морально серый мужчина, которому достаточно посмотреть на меня, чтобы завести. Этот...
Я опускаю голову, накрываю ее рот своим, просовываю язык между ее губами и целую ее. Это глубокий, долгий, требовательный поцелуй. Я посасываю ее язык, наслаждаюсь ею, и она дает мне то, что мне нужно. Она раскрывается и позволяет мне пить из нее.
Я подхватываю ее на руки и направляюсь туда, где пришвартована моя моторная лодка. Я забираюсь внутрь, опускаю ее на пол рядом с собой и завожу двигатель. Держа ее за руку, я направляю нас прочь от причала к моему острову. В этот момент она опускается на колени и расстегивает мою молнию.
— Айла, что... — выдыхаю я. Она вытащила мой член и обхватила его своим ртом. Она обхватывает мои бедра, наклоняет голову и полностью заглатывает. Желание пробегает по моему позвоночнику. Вожделение сжимает мою грудь, как будто в меня врезался десятитонный грузовик. — Айла, какого хрена?
В ответ она еще больше растягивает пряжку моего ремня, затем мои брюки и массирует мои яйца. Потом она берет меня в рот. Стон вырывается из меня и уносится ветром.
Она ухмыляется, обхватывая меня, потом сглатывает. Я чувствую каждое ее прикосновение. Мой пах такой твердый, что кажется, будто десятитонный грузовик теперь пристегнут ремнями к моей талии. Я хватаюсь за руль моторной лодки и даю полный газ. Судно бросается вперед, подпрыгивая на волнах.