Трина испытывала искушение и вовсе не приходить. Позвонить Наварро и придумать какое-нибудь оправдание казалось хорошей идеей, но одна мысль о том, что именно она пропустит, заставила ее отказаться от своей задумки. Привязываться к Наварро Рейну было ошибкой. Трина знала это и должна была как можно скорее заставить себя признать эту истину, пока парковала машину перед его домом.
Было пять минут девятого, когда она поднялась по ступеням ранчо Рейнов. Свет горел лишь на нижнем этаже дома, и крыльцо было ярко освещено. Трина была почти у двери, когда Наварро распахнул ее перед ней. Взгляд Трины метнулся к его лицу, оценивая настроение, и женщину накрыло облегчение, стоило ей заметить, что его голубые глаза были ласковыми и приглашающими. Наварро улыбнулся.
– Ты опаздываешь.
– Прости.
Посмеиваясь, он махнул ей рукой.
– Я просто тебя подначиваю. Ты, наверное, самая пунктуальная женщина, которую я когда-либо встречал, – как только Трина зашла внутрь, он закрыл и запер дверь, – Спасибо за завтрак.
Она напряглась, развернувшись к нему лицом.
– Мне жаль. Все дело в привычке, и я надеюсь, что ты не расстроился. Я до конца не проснулась и была уже на кухне, когда поняла, что ты можешь быть против, если я буду хозяйничала в твоем доме.
Наварро выгнул черную бровь.
– Единственное, чем я был расстроен, так это тем, что мне пришлось завтракать в одиночестве, поскольку ты сбежала. Почему ты ушла так рано? Я же говорил, ты могла бы поспать и подольше. Мне приходится работать с самого раннего утра, но я не собираюсь, проснувшись, выкидывать тебя из постели.
Трина поколебалась.
– Хочешь правду?
Пара мускулистых рук скрестилась на его широкой груди, прежде чем Наварро кивнул.
– Я всегда хочу слышать от тебя только правду. Я надеялся, это негласное правило между нами.
– Я всегда рано вставала, чтобы приготовить Теду завтрак, поэтому уже привыкла, – она потупила взор, но потом вновь посмотрела на Наварро. – Я была немного обеспокоена, что ты можешь посчитать приготовление завтрака странным, поэтому ушла еще до того, как ты действительно проснулся.
Улыбка изогнула его губы.
– Ты чертовски хороший повар, и мне очень понравился завтрак, так что не стесняйся пользоваться кухней в любое удобное время. Я неплохо готовлю, но твой омлет был чертовски близок к совершенству.
– Я рада. Я брала уроки кулинарии.
Улыбка Наварро увяла, и он серьезно посмотрел на Трину.
– Ты брала уроки кулинарии?
Это что, плохо? Она не знала, как реагировать, кроме как кивнуть.
– Да.
– Дай угадаю. Твой муж хотел превосходную кухарку?
– Он хотел, чтобы я оставалась дома, поскольку сознавал, как это важно. Я не работала, поэтому и решила стать лучшей домохозяйкой, какая только может быть, ведь это меньшее, что могла сделать. У нас не было детей, которые могли бы вытащить меня из дома или привести его в беспорядок, поэтому было много свободного времени, и я прошла много курсов, чтобы заполнить свое расписание.
– Какие еще курсы ты прошла?
– Ну, я брала уроки кулинарии. – Трина сглотнула. – Прошла курсы кройки и шитья, так что могу запустить захудалую швейную машинку. Я научилась скрапбукингу6, это довольно круто. Брала уроки домашнего ремонта.
Наварро хмыкнул.
– Что еще за домашний ремонт?
– Базовые знания. Тед был инженером, но не был хорош в починке, например, если сломается ступенька на заднем крыльце или водопроводчик запросит слишком много, когда корень дерева заблокирует одну из труб, так что я научилась запускать трос для прочистки. И другие простые навыки, подобные этим.
– Это все?
– Я брала уроки гончарного мастерства. Но все же не достаточно искусна для этого. Было весело, но выходило у меня ужасно. Тут важно хорошо управляться со своими руками. Мои вазы получались кривыми и деформированными. Я училась танцам в линию7. Хотела записаться вместе с Тедом, чтобы научиться чему-нибудь романтическому, например, бальным танцам, но он работал допоздна. У нас был сосед, который всегда хотел научиться танцам в линию, поэтому мы стали партнерами.
Темно-голубые глаза слегка сузились.
– У вас был роман? Как тебе секс с ним?
Трину словно током ударило.
– Нет. Я никогда не изменяла Теду, – она нахмурилась. – Джерри, нашему соседу, было семьдесят два года. Его жена умерла, поэтому он был одинок, а мастер-классы вытаскивали нас обоих из дома.
Уголки рта Наварро приподнялись, и он усмехнулся.
– Ты бы видела ужас на своем лице от предположения, что у тебя был роман. Извини.