— Стаканчик бы не помешал, — согласилась она, хотя голос изменил ей.
Джоэл быстро поднял руку и провел пальцем по губам Кэтрин. А в следующую секунду он уже стоял снаружи, помогая ей выйти из машины. Сердце Кэтрин пустилось в галоп, когда она поднималась на крыльцо. И вот они уже внутри дома, замкнувшись от всего мира.
Не говоря ни слова, Джоэл бросил ключи на маленький столик, подхватил Кэтрин на руки и понес вверх по лестнице.
— Я думала, мы собирались выпить по стаканчику, — выговорила Кэтрин, невольно обнимая Джоэла за шею и касаясь губами его подбородка.
Он даже не замедлил шага, внося ее в свою спальню.
— Кэтрин, сладкая моя, я — мужчина, умирающий от жажды, и только ты можешь спасти мне жизнь. Я весь вечер не давал воли рукам. И не проси меня ждать.
От дрожи в его голосе ее сердце снова перевернулось, и вихрь чувств захлестнул ее.
— Не буду. Пей. Бери все что тебе нужно.
Источник ее любви неиссякаем. Его хватит на двоих.
Кэтрин пошевелилась и инстинктивно протянула руку, но вместо теплого тела нащупала пустоту. Тогда глаза ее открылись, и она приподнялась на локтях, усиленно моргая в утреннем полумраке, чтобы как следует проснуться. Наконец она увидела Джоэла — он сидел в кресле у окна. По-видимому, он бодрствовал уже некоторое время, так как успел накинуть шелковый халат.
В удивлении Кэтрин отметила, что он прикрыл ее одеялом.
— Что ты там делаешь? — сонно пробормотала она. — Иди сюда. — Она поманила его рукой.
— Ты принимаешь контрацептивы? — резко спросил Джоэл.
Его интонация поразила Кэтрин, в ней не было и следа любовной нежности. Машинально она поплотнее натянула на себя одеяло, словно защищаясь.
— Нет, — честно ответила она.
Она все еще не понимала, что происходит, Вовсе не этого ожидала она после недавней замечательной любви.
А Джоэл коротко выругался, резко поднялся и прошелся по комнате.
— Джоэл, да что случилось?
Он резко обернулся, и даже в тусклом утреннем свете от Кэтрин не могло укрыться мрачное выражение на его лице.
— Я в этот раз не предохранялся. Да и раньше. Я так тебя хотел, что ни о чем не подумал, — отрывисто признался он.
Наконец Кэтрин начала понимать, в чем дело. И она тоже ни о чем не позаботилась — ее ослепила любовь.
— Понятно, — отозвалась она как можно равнодушнее. — Знаешь, я сомневаюсь, что что-нибудь могло случиться.
Кэтрин старалась сохранять спокойствие. Страшно подумать, как холодно Джоэл может посмотреть на их отношения.
Он приблизился к ней.
— Могло. Ты уже сейчас, возможно, беременна. — На его горле нервно пульсировала жилка.
— Возможно, конечно. Но если исходить из моего календаря, то риск минимален.
Кэтрин могла бы поклясться, что услышала, как Джоэл скрипнул зубами.
— А если так, что ты сделала бы?
Припертая к стенке, Кэтрин могла лишь беспомощно пожать плечами.
— Наверное, то же, что и любая женщина на моем месте, — ответила она.
Мертвенное выражение лица Джоэла поразило ее.
— Значит, избавишься, — холодно констатировал он.
Шок отразился на лице Кэтрин: она имела в виду вовсе не это.
— Нет! — поспешно воскликнула она и быстро села на кровати. — Да никогда в жизни! — Она ощутила комок в горле. — Как ты мог подумать?.. Никогда я так не поступлю с собственным ребенком! Да за кого ты меня принимаешь?
Она уже не на шутку рассердилась, приподнялась на коленях и даже не сразу вспомнила о том, что нужно прикрыться одеялом.
Несомненно, ее бурный протест стал для него неожиданностью. Глаза его сузились.
— Если бы так поступила, то была бы не первой, — заметил он.
При этих словах Кэтрин припомнила рассказ Агнес о предполагавшейся невесте Джоэла. Ее гнев мгновенно испарился, и она перевела дыхание.
— Да, не первой. Только я сделана не из того теста. Если я забеременею, то своего ребенка сохраню. Думаю, очень многие женщины согласились бы со мной, будь у них выбор, — мягко, но убежденно сказала она.
Джоэл внимательно посмотрел на нее, потом отошел к окну, отодвинул штору и выглянул на улицу. Даже со спины было заметно, как он напряжен, какая буря кипит в его душе.
Выговорись же, молча взмолилась Кэтрин. Впусти меня. Поделись со мной хоть этим.
Возможно, Джоэл услышал ее беззвучный призыв, во всяком случае, он опять повернулся к ней. На его лице была написана такая грусть, что слезы навернулись на глаза, и ей пришлось закусить нижнюю губу.