Вместо промывания мозга и приказа что-то делать, он беспокоился о нем как собака о кости. Если он станет достаточно отчаянным, достаточно голодным, это заставит его действовать, претендовать на его душу. Тем временем для любого хищника Бек был просто едой, привязанной к дереву.
– Ты же не хочешь связываться со мной прямо сейчас? – поинтересовался он.
Демонический странный лающий смех отозвался эхом, это говорило Беку, что он считает его угрозой.
– Ты использовал МакГоверна? – спросил он. Он не мог придумать любой другой причины его эксцентричного поведения в похоронном бюро.
– Нет. Я не знаю этого смертного. – Демон положил свои локти на колени, словно ему нечем было заняться остаток дня. Или следующий месяц, если уж на то пошло. Он жестом указал в сторону цепи.
– Твоя свобода в обмен на твою душу.
– Никакой сделки.
Он чесал за ухом и размышлял.
– Дочь Блэкторна не придет за тобой.
– Конечно же придет, – возразил Бек. Само собой разумеется.
– Нет. Падший жив, и он заявляет на нее права. Она будет делать все, что он велит. Она не нуждается в тебе, ловец.
– Ты лжешь. – Боже, я надеюсь.
– Ты умрешь здесь, – ответил демон.
– Может да. Может, нет. Но я не отправлюсь в ад.
Демон попытался улыбнуться дружеской улыбкой, но эффект разрушили его острые зубы.
– Время покажет, Денвер Бек, – сказал он, затем ушел в кусты.
***
Живот Райли заурчал, когда она подошла к закусочной. Казалось предательством быть голодной, когда Бек пропал, но ей надо поесть. Как только она остановилась толкнуть дверь в закусочную, кто-то схватил ее за руку. Это была пожилая женщина с яркими белыми волосами и мерцающими глазами, она носила на шее какой-то странный символ.
– Он хочет, чтобы ты нашла его, – сказала женщина. Она смело взяла Райли за руку и положила ей что-то в ладонь. Что-то холодное. – Он поможет тебе, – сказала она, улыбаясь.
Напуганная отсутствием личного пространства, Райли отступила, затем посмотрела на женщину, а потом на предмет в ее ладони.
– Это… камень. – Зеленый, плоский и отполированный, но всё же камень.
– Ищущий камень. Он поможет тебе найти его. Только не сдавайся. Если ты это сделаешь, он будет потерян.
– Вы одна из женщин-мудрецов?
Та быстро кивнула, и прежде чем Райли хотела спросить, как от такого небольшого камня будет хоть какая-то польза, женщина поспешно ушла.
Пожав плечами, Райли спрятала его в рюкзак, полагая, что хуже не будет.
В закусочной было шумно, поэтому ей пришлось ждать пару, которая освободит одну из кабинок, как раз ту, где она сидела раньше. Официантка была другая, ближе к возрасту Бека, она нахмурилась еще до того, как Райли села на свое место.
Вероятно, одна из его беспорядочных связей.
– Чего вы хотите? – спросила девушка, явно в спешке, желая быть где-то еще.
– Чаю, пожалуйста, – Райли открыла меню и быстро на него взглянула. – И яйца с беконом, специальные с пшеничными тостами.
Ее завтрак протекал без осложнений, пока она не обращала внимания на шепот и неприкрытые взгляды. Это было несправедливо – она решила, что здесь будет анонимом, а не как в Атланте, после всех дел с демонами. Теперь она была с Денни, и взглянуть на нее хотел каждый.
Как только она выпила чай, удивляясь тому, что ее воображение решало, кто старше –динозавры или старые парни за столом, в закусочную вошел Коул и направился прямо к ней.
Откуда он знал, что я здесь? Перед закусочной не было даже припаркованного грузовика Бека, как в прошлый раз. Не спрашивая, можно ли ему присоединиться к ней, он скользнул в кабинку напротив нее.
– Я слышал, Денни уехал? – сказал он. – Он вернулся назад в Атланту?
– Маловероятно.
Коул остановил официантку и заказал чашку кофе. Девушке, казалось, он понравился, так как она заулыбалась. Райли даже не пришлось прилагать усилий, чтобы и ее чашку наполнили чаем.
– Вокруг много слухов ходит, – сказал Коул. – Что я слышал, так это то, что как только застучали твои сапоги, то Денни решил, что он не сможет справиться и бросил тебя. Ты застряла здесь, чтобы похоронить его мать и заплатить за похороны.
Райли закатила глаза.
– Это сказал тот, кто не знает Бека. Или меня.
– Я сомневаюсь, что он сильно изменился. Он всегда был ненадежным.