Диван оказался на удивление удобным — он мягко прогибался, следуя контурам тела.
Холли нетрудно было представить, что она плывёт; легко было и вообразить свет, окружающий её.
— А теперь ты ощущаешь, как плывёшь, погружаясь всё глубже… как ещё больше расслабляешься… и тебя окружает тёмно-голубой цвет. Ты вся окружена голубым светом, который пронизывает тебя, и от этого тебе ещё приятнее, и ты расслабляешься…
Под звуки мягкого и монотонного голоса Холли вообразила себе разноцветные световые волны, которые омывают её. Тёмно-голубые, изумрудно-зелёные, золотисто-жёлтые, пылающе-оранжевые. Холли всё это видела. Это было удивительно и легко.
Картинки возникали сами, без малейших усилий. Один цвет заменялся другим, и Холли ощутила, как расслабляется всё больше. Всё её тело сделалось тёплым и почти невесомым. Дивана под ней словно не было.
Девушка плыла в световых волнах.
— А теперь ты видишь бордово-красный свет, очень насыщенный и расслабляющий. Тебе спокойно и удобно, и ты в полнейшей безопасности. Больше тебя ничто не потревожит, ты сможешь спокойно отвечать на все мои вопросы. Ты меня понимаешь?
— Ага, — произнесла Холли.
Она знала, что сама это говорит, только ей казалось, словно за неё говорит кто-то другой. Казалось, словно что-то внутри неё отвечает Паулине её голосом. Однако это не пугало её. Она расслабленно плыла в световых волнах рубинового цвета.
— Ладно. Сейчас я говорю с подсознанием Холли. Ты сможешь вспомнить то, что бодрствующий разум Холли не осознаёт… и даже то, что он подавлял и не хотел знать. Ты понимаешь?
— Ага. — Голос, казалось, прозвучал до того, как Холли успела ответить.
— Ладно. Теперь я возьму эту последнюю записку, ту, которую ты обнаружила сегодняшним утром обёрнутой вокруг зубной щётки. Ты помнишь эту записку?
— Ага. — Да, она помнит.
— Что ж, ладно. А теперь я хочу, чтобы ты в мыслях возвратилась обратно, к тому времени, когда эта записка была написана.
Теперь Холли ощутила, что должна ответить сама.
— Но как я могу это сделать? Я понятия не имею, когда она была написана. Не строчила я…
— Просто… просто не думай об этом, Холли, — сказала Паулина, прерывая её. Её голос снова стал монотонным. — Ты спокойна, ты ощущаешь, что совсем расслаблена. Просто скажи себе: <<Я должна возвратиться в то время, когда была написана эта записка>>. Не тревожься о том, как ты это сделаешь. Смотри на рубиновый свет и думай: <<Я должна возвратиться обратно>>. Ты это сделаешь?
— Ага, — прошептала Холли.
<<Иди обратно, — уверенно приказала себе девушка. — Просто расслабься и иди обратно, ладно?>>
— А теперь в твоей памяти возникает картина. Ты что-то видишь. Что ты видишь?
Холли ощутила, как внутри прорвалась некая преграда. Казалось, она падает в этот рубиновый свет. Её сознание застыло, словно выключилось, ушло куда-то… Теперь её уже ничто не удивляло — она будто погрузилась в сон.
Голос Паулины звучал мягко и настойчиво:
— Что ты видишь?
Холли увидела картинку. Крошечную картинку, которая раскрылась и развернулась, когда она начала всматриваться в неё.
— Я вижу себя, — прошептала она.
— Где ты находишься?
— Я понятия не имею. Постой… кажется, в собственной спальне.
Холли разглядела себя в чём-то коротком и розовом… в ночнушке. Это была она сама, в своей комнате, в своей ночнушке. Она лежала сейчас на диване в кабинете Паулины и одновременно находилась в своей комнате.
<<Как странно…>> — смутно подумала девушка.
— Ладно, теперь картина становится яснее. Ты начинаешь различать то, что тебя окружает. Просто расслабься, и ты всё увидишь. Итак, что ты делаешь?
— Строчу записку, — пришлось признаться Холли, и почему-то это её немного позабавило.
Паулина пробормотала что-то типа <<угу…>>.
Потом она мягко спросила:
— А для чего ты её строчишь?
— Не имею понятия… предостеречь себя. Я должна себя предостеречь.
— От чего?
Холли ощутила, что беспомощно мотает головой.
— Хорошо… Что ты чувствуешь, когда строчишь её?
— Э… — Это было просто. Паулина, несомненно, ожидала, что она скажет что-то вроде: <<страх>> либо <<тревогу>>. Однако чувство было вовсе другим. — Желание, — прошептала Холли, сделав тревожное движение головой. — Просто… желание.