– Нормально. Кажется, он в предвкушении из-за нашей первой операции.
Рэм не просто так задал этот вопрос. По иронии судьбы они являются двоюродными братьями и весьма хорошо общаются.
– Я попрошу его, чтобы он приглядел за тобой.
– Рэм.
– Кьяра, это первое задание. За пределами сектора опасно.
– Вот именно, Рэм, Мэдок тоже будет там впервые, поэтому мы все на равных. Прошу тебя, ничего ему не говори, – парень с неохотой кивнул. – Точно? Договорились?
– Ладно.
Не хватало ещё, чтобы со мной нянчились.
– Только я буду наблюдать через нательную камеру.
– Ты и так будешь это делать, как и другие, Рэм.
– Да, ты права. Как считаешь, я буду в старости занудой?
Из-за этого его вопроса я рассмеялась, привлекая внимание к нашему столику.
– Определенно!
– Зато будет нескучно.
Когда принесли еду, то мы приступили к приему пищи, попутно разговаривая на самые нелепые темы. Дошло даже до того, что Рэм заговорил со мной о шимпанзе. Не представляю, как мы до этого дошли. У нас даже возник спор, касаемо обучения шимпанзе в нынешних реалиях.
– Всё, Рэм, – у меня живот уже устал смеяться, хватит. Признаю, ты прав. Шимпанзе вполне обучаемы, и ты смог бы воспитать их.
– Ты специально со мной согласилась, чтобы дальше не спорить, Кьяра.
– Возможно…
Я подмигнула ему, а Рэм оплатил счет, когда мы закончили.
Когда парень подвез меня до дома, то поцеловал в губы своим обычным коротким прикосновением.
– Иди отдыхай, Кьяра. Увидимся завтра.
– До завтра, Рэм.
И вот опять. Тишина. Сердце не замерло в груди от поцелуя, не ускорило ритм, бабочки не запорхали в животе. Ничего.
Я воспринимаю Рэма только в качестве лучшего друга, но не более, и ничего не могу с этим поделать.
***
Мне снится сон. Я понимаю это краем сознания.
Это даже не сон, а воспоминание, потому что я прекрасно помню тот день.
Мне было тринадцать.
Звучит сирена, и из-за этого хочется закрыть чем-нибудь уши. Она слишком громкая.
Я переглядываюсь с Анной, ведь мы обе понимаем, что это значит. Кто-то пытается сбежать.
– Нужно уходить, – говорит маленькая Анна, – в случае сирены нам говорили спуститься на первый этаж.
Я киваю, ведь она совершенно права.
Сегодня день, когда мы с Анной задержались допоздна. Такое бывает крайне редко и в десять вечера мы обычно уже дома, но сегодня, по глупой случайности, мы решили остаться и отработать один прием, который до этого не получался.
– Идем к лестнице, Кьяра.
Я в теле маленькой Кьяры иду следом за Анной. Когда мы выходим из тренировочной, то попадаем в коридор, где слишком много людей для этого времени суток. Кажется, не одни мы задержались в этот вечер.
Лифты при включении сигнализации автоматически отключаются, поэтому все должны воспользоваться лестницей.
– Внимание, – заговорил голос мисс Браун по микрофонам в здание, который заглушил сигнализацию, – нужно задержать Листэра и Гидеона Брауна, – Анна взяла меня за руку, чтобы мы не потерялись, – в случае их отпора, разрешаю стрелять на поражение.
Моё сердце при этих словах дрогнуло, и Анна это ощутила. Мы с ней лишь переглянулись, не понимая, что происходит.
Мисс Браун только что отдала приказ уничтожить собственных сыновей.
Люди не паникуют, но всё равно толкаются друг о дружку, поэтому мы с Анной движемся максимально близко друг к другу.
По лестнице мы уже спустились на три этаже ниже, как вдруг освещение погасло и включилось аварийное, окрашивая пространство вокруг в красные оттенки. Следом появился слезоточивый газ, который пустили специально.
Я начала кашлять, закрывая рот рукой, а мой браслет запиликал. Плохо.
– Кьяра, инъекция! – прокашляла Анна.
– У меня нет с собой, – кашель, – есть только на пятом этаже, в зоне раздевалок.
– Пошли за ним. Выйдем через северный выход потом.
Сквозь толпу мы протиснулись через лестничный пролет, чтобы ввалиться в коридор на пятом этаже.
Здесь людей уже меньше.
Писк браслета только усилился. Как же всё это вовремя…
Мы с Анной преодолели большую часть пути, когда из-за угла вышел мой отец и его друг. Они одеты по форме и с оружием в руках.
– Кьяра? Почему вы не эвакуируетесь?
Я захотела ответить, но не смогла, потому что голова закружилась и из-за этого чуть не споткнулась.
– Ей нужен инсулин, мистер Рэдинс, – ответила за меня подруга.
– Где он?
– В раздевалках, – прошептала я. Наверное, сейчас я очень бледная.
Отец ругнулся, потому что до раздевалок ещё долго даже с учетом половину пути, который мы преодолели. Северный выход находится в нескольких метрах от нас, а раздевалки в самом конце здания.