Провалы в памяти. Мне так сказали, и я поверил.
Я сильнее давлю на газ, мои руки дрожат на руле. Джиллиан. В основе всего этого — Джиллиан. Она сможет ответить на мои вопросы.
Джиллиан стоит перед своим домом, когда я подъезжаю. От порыва ветра длинное пальто развевается вокруг нее, руки в карманах, на лице женщины, которую я люблю, как мать, решительное выражение. Я торможу, глушу двигатель, и мы смотрим друг на друга через лобовое стекло, долгий взгляд, в котором я вижу страх и пытаюсь понять его причину. Я растерян. Потерян. Мне нужна Лайана. Открываю дверь машины и выхожу. Наблюдаю за тем, как Джиллиан отступает назад, пятясь, доходит до ступенек, поворачивается и быстро поднимается по ним, ее фигура в черном обрамляется огромным домом белого цвета. Вокруг нас сгущаются сумерки, и внезапно загораются огни, освещая деревья и колонны, акцентируя драматизм, неуместный в этой запутанной ситуации.
Я отхожу от машины и засовываю руки в карманы, спасаясь от холода. Мои ботинки тяжело ступают по лестнице, ее профиль освещает свет, струящийся из открытого дверного проема, она придерживает открытую входную дверь. Наши глаза встречаются, когда я подхожу.
— Джиллиан.
— Брэнт, — говорит она с покорным вздохом. — Проходи в кабинет.
Кабинет — это слово, которое использует женщина, не понимающая, что оно означает. Кабинет должен быть комфортным, а не официально обставлен, как у нее. Я сажусь на край дивана и наблюдаю за ее лицом, пока она устраивается в кресле.
— Мне звонила Лайана, — говорит она. — Она сказала, о том, что рассказала тебе.
Руками она разглаживает складки брюк.
— Я не хотела, чтобы ты встречался с этой женщиной, Брэнт.
Не то, что я хотел услышать.
— Она говорит правду, Джиллиан?
Она смотрит на свои руки, затем на меня.
— Ты не поверишь мне, если отвечу на этот вопрос, Брэнт. Она крутит тобой как пожелает. Множественные личности? — насмехается она. — Это ее бредовая попытка оправдать интрижку. — Она встает, вышагивая передо мной, ее туфли щелкают по полу, словно метроном. — Ты заподозрил ее в измене. — Она указывает на меня дрожащим пальцем. Она дрожит. От гнева или страха? — Ты понимаешь, что это значит, Брэнт. Она нашла другого и не хочет из-за этого потерять тебя.
Я пытаюсь осознать сказанное ею, поднимаясь на ноги.
— Хочешь сказать, что она придумала диссоциативное расстройство личности, чтобы оправдать измену? Ты осознаешь, насколько безумно это звучит? — Джиллиан не смотрит мне в глаза. Ее взгляд мечется по комнате. — Она не знает, — продолжаю я, — о провалах в памяти. У нее нет других оснований. Глядя мне в глаза, она сказала то, что считает правдой. Сказала то, что, по ее словам, рассказала ей ты.
Дыхание вырывается из моей груди горячими волнами, стук в голове причиняет боль. Ярость. Вот что это за эмоция. Чуждая мне эмоция, уже на протяжении долгого времени. Не могу понять. Чувствую, как расслаивается моя психика, как я теряю часть своего контроля. Я моргаю, фокусируюсь на Джиллиан, издаю рык, подходя ближе.
— Брэнт… ты не понимаешь, — она колеблется, — твои лекарства блокировали все.
— Все? Провалы в памяти? Или другую мою личность?
Она поднимает руки, и я останавливаюсь. Осознаю, насколько близко подошел к ней. В ее расширенных глазах — страх. Она боится меня? Смехотворная мысль. Я расслабляю кулаки и сосредотачиваюсь на дыхании.
— Мне ничего неизвестно о другой личности. Все, что я знаю, это то, что у тебя все отлично. Твоя работа никогда не была настолько хороша, внимание более четким, творческое понимание более гармоничным.
— Нах*й работу. Я говорю о своей жизни, о том, кем я становлюсь, когда вырубаюсь.
— Ты так не думаешь. — Она выпрямилась. — Твоя работа — это все, Брэнт. Ты и я… мы меняем мир.
— Мы создаем компьютеры, Джилл. — Я протягиваю руку. Хватаю ее за плечо и заставляю посмотреть мне в глаза. — Что со мной происходит? Она говорила правду?
Глазами умоляю сказать мне правду и замечаю тень нерешительности в ее взоре.
Ярость закипает во мне, разрывая жилы моего самообладания, я хватаюсь левой рукой за другое ее плечо. С силой сжимаю кости женщины, которую, как мне казалось, знал.
— Отвечай! — кричу я ей в лицо. — Есть ли еще кто-то внутри меня. Отвечай!
Я наблюдаю, словно в замедленной съемке, как она вскидывает подбородок, как он дергается, когда я трясу ее за плечи. Всепоглощающая ненависть к неизвестному разрушает все узы самоконтроля, которые у меня были. Впервые за последние десятилетия я замечаю, как мой мир распадается на части. Темная волна забвения поглощает мой гнев и растворяет его в море тьмы.