Комната была пуста. Почерневшие стены. Пара деревянных поленьев на полу, в углу — лист пергамента. Для нее не было лучшего места для отдыха.
Девушка уселась на пол, прижав к себе хлеб с сыром, прислонилась головой к стене и почти сразу уснула.
Неразборчивые голоса, судорожное дыхание. Девушка резко открыла глаза и тут же пришла в себя. Вокруг нее все оставалось без изменений. Должно быть, прошло не так много времени, потому что свет в комнате показался ей таким же, каким и прежде. В окно виднелся только краешек луны. Девушка сосредоточилась на шуме, который ее разбудил. Он доносился из соседнего помещения. Она медленно встала на ноги и на цыпочках приблизилась к дверному проему, из которого в комнату проникал золотистый мерцающий свет. Затаив дыхание, она припала к стене. Одна рука девушки стремительно скользнула к рукояти кинжала, другой она оперлась о стену. Это были те самые подозрительные типы, которых она встретила в таверне и которые теперь внушали ей смутное ощущение беспокойства. Они тихо разговаривали на языке, отличавшемся от того, что она слышала до сего момента. Тем не менее ей удалось понять некоторые слова.
Человек, прислонившийся к стене, казалось, плохо себя чувствовал. Он тяжело дышал, и на его лбу проступал пот. Капли пота стекали у него по щекам, неся с собой еще и маслянистую плотную субстанцию, покрывавшую все его лицо. Кожа его лица была сплошь испещрена длинными бледными линиями, то тут, то там прерываемыми внушительными черными пятнами. Другой, стоявший напротив него, явно чувствовал себя значительно лучше. Он положил руки на плечи своего спутника. Должно быть, он шептал ему слова утешения. Девушка смогла разобрать только некоторые из них:
— Крепись… миссия… мы справимся.
Его спутник отвечал ему с трудом:
— Ты уверен? Никто… плохо…
Тот второй дал ему в руки факел и вытер ему лицо куском белого сукна. Сейчас же бледная и изможденная физиономия первого человека оказалась почти полностью покрытой отвратительными черными пятнами. Второй человек достал из заплечного мешка склянку и извлек из нее розоватое вещество. Он смазал им лицо, покрывая и черные пятна, и казалось, кожа вновь становится розовой. Они продолжали разговаривать, но с каждым разом все тише и тише. Девушке не удалось разобрать слов, и ее сердце забилось еще сильнее. Она не понимала смысла увиденного, и это ей внушало страх. Было что-то ужасное в этом зрелище, в этом жутком цвете пятен, покрывавших лицо незнакомца, словно это было мрачное предзнаменование.
Наконец второй незнакомец вынул склянку, полную золотистой жидкости, и приложил ее к губам своего спутника.
Тот, отвернув голову в сторону, пытался воспротивиться.
— Нет… плохо…
Но его напарник не отступал и заставил его выпить все до конца. После этого он огляделся по сторонам. Девушка еще сильнее прижалась к стене. Если бы они вошли в комнату, то обязательно обнаружили бы ее. Она даже представить себе не могла, что могло тогда случиться.
В ужасе она обнажила кинжал, однако скрип клинка, вынимаемого из ножен, должно быть, привлек внимание незнакомцев.
Казалось, что время остановилось. Незнакомцы, неподвижно стоявшие на пороге — один опираясь о плечо своего спутника с мерцающим факелом в руках, — и она, с кинжалом в неподвижной руке, без единой мысли в мозгу. Затем оцепенение прошло. Девушка выставила вперед оружие. Но незнакомец застал ее врасплох, схватив девушку за руку и вывернув ее за спину. Кинжал со звоном упал на пол.
Дура, дура, дура! Тебе следовало быть более расторопной! — кричал ее внутренний голос.
Нападавший схватил ее за горло и ударил ее о стену. Одним движением он приставил к шее девушки свой меч. Девушка вздохнула.
— Кто ты?
Нападавший говорил с необычным акцентом: слова с трудом слетали из его губ. Девушка в ужасе посмотрела на него.
— Ты понимаешь, что уже мертва? — произнес он со злобой в голосе.
Девушка почувствовала, как что-то пробуждается в ее руках и ногах. Далекое воспоминание, некий отголосок инстинкта.
— Сейчас я пущу тебе кровь, — усмехаясь, продолжал незнакомец.
Словно в замедленной съемке девушка видела, как тип сжал в руках рукоять кинжала и приготовился нанести удар. Но теперь ее страх улетучился, к ней пришло осознание происходящего, а ее тело обрело холодную уверенность. У нее едва хватило времени пошевелить рукой, как вдруг черная молния отделила от нее нападавшего. Девушка увидела рассекавший воздух плащ и сверкание меча, возникшего из темноты комнаты.
— Сразитесь же с теми, кто может защищаться.
Это был солдат. На нем был просторный черный плащ, почти полностью закрывавший его тело. Из-под плаща виднелись только руки, крепко сжимавшие длинный меч.
Оба незнакомца довольно быстро пришли в себя от неожиданного поворота. Один из них, стоявший с уже обнаженным мечом, бросился на человека в плаще, другой, с трудом поднявшись с пола, отступил в угол. Схватка началась. Лезвия мечей отбрасывали мрачные блики на стены, скрежет металла заполнил собой все пространство. Девушка следила за тем, как оба противника набрасывались друг на друга, и увидела в этом смертельном танце что-то очень ей знакомое.
Остановись, увертывайся, прыгай.
Она была в состоянии предвидеть движения обоих сражавшихся. Девушка прижала руку к стене в надежде, что солдат одержит верх. Он был проворнее, сильнее, и его меч был неудержим.
Но затем краем глаза она заметила, как что-то промелькнуло за его спиной. Она сделала это, даже не задумываясь.
— Берегись! — выкрикнула она, насколько хватило воздуха в ее легких.
Солдат стремительно обернулся, пригнув голову. Кинжал второго незнакомца, воспользовавшегося схваткой, чтобы обойти противника и поразить его со спины, задел только плечо. Но тот не обратил на это никакого внимания и, вращая мечом, нанес второму нападавшему удар в живот. Затем, упав на колени, он сделал еще один кувырок и ударил первого по ногам. Незнакомец с воплем повалился на пол. Солдат в один миг оказался над ним. Он остановился на мгновение, чтобы рассмотреть своего противника. Казалось, что он посочувствовал его слабости, и сейчас же мрачная улыбка удовольствия возникла на устах победителя. Взгляд поверженного был полон отчаянной мольбы. На мгновение показалось, что солдат прислушивается к себе. Но потом он закрыл глаза, поднял лицо к потолку и медленно погрузил острие своего оружия в человеческую плоть.
Девушка была охвачена неудержимой дрожью, потому что на мгновение ей показалось, что солдат наслаждался этой смертью, неторопливо смаковал страдания, причиненные его противнику. Поверженный вскоре перестал дышать, и победитель припал к своему мечу.
Он поднес руку к лицу, оставаясь в таком положении несколько секунд, после чего одним рывком вынул из тела меч и быстро отошел от трупов поверженных.
Он приблизился к девушке, наклонился к ней, и она наконец смогла разглядеть своего спасителя. Он был немного выше ее ростом, с длинными всклокоченными каштановыми волосами, собранными в короткую косичку, которая во время поединка оказалась перекинутой ему на плечо. Он был худощав и бледен, но более всего девушку поразили его глаза. Во время схватки факел упал на пол и потух, поэтому свет был довольно тусклым, однако даже в этом полумраке было видно, как сверкали его зеленые глаза. У солдата был притягательный взгляд, озаряемый искренней озабоченностью. Тяжело дыша и сжимая в одной руке обагренный кровью меч, он спросил девушку:
— С тобой все в порядке? Ты не ранена?
Быть может, причиной тому был тон, с которым он произнес эти слова, или эти глаза, которые, как казалось, на самом деле выражали беспокойство о ней, но девушка почувствовала, как что-то шевельнулось в ее душе. Она бросилась солдату на шею и зарыдала на его плече.
— Спасибо, спасибо, спасибо… — бормотала она сквозь слезы.
Чуть позже она почувствовала, как его большая и теплая рука коснулась ее спины.