Чтобы скрыть смятение, пришлось под благовидным предлогом выйти на улицу. Энди поплелся следом, раздражая ещё больше.
Прохладный воздух заполнил лёгкие, успокоил кожу, отрезвил разум. Постепенно предательский трепет выветрился из разгоряченного музыкой тела, а вместе с тем просветлело сознание, словно отходя от опьянения.
— Эй, непризнанная!
Голос Ости из-за моей спины показался резким и раздражающим.
— Чего тебе?
Я обернулась, стараясь скрыть свою неприязнь.
— Как ты со мной разговариваешь? Ты — никто.
Молчание стало приглашением подпившей демонессе высказаться. Она изливала мне душу, не стесняясь в выражениях. Что-то несла о моей матери, ее отце и их конфликте, пьяные бредни не слишком волновали меня, а вот Энди заводился. Он, с видом благородного рыцаря закрывал мое тело собой и кричал на Ости. Их перебранка напоминала собачий лай.
Я начала уставать и уже собиралась уйти, как чистый, низкий голос пригвоздил к месту.
— Успокойся, Ости, непризнанные должны действовать сообща. По одиночке они слишком слабы.
Словно неведомая сила резко развернула меня на звук голоса Люцифера. Алоглазый стоял возле подружки, весь его вид излучал вальяжное пренебрежение.
— Что ты сказал? — кипятился Энди.
— Что в одиночку вы — пустое место.
Слезы подступили к глазам, позволяя обиде заполнить сознание. Крылья дрогнули, прижимаясь к спине. Пустое место.
Я рванулась, желая побыстрее оказаться подальше отсюда. Глупая непризнанная, придумавшая себе всякого.
— Куда же ты, Уокер? Не нравится слушать правду? — не унималась демонесса.
Горячая, темная волна злости сына Сатаны, затопила пространство вокруг. Я сжалась в животном ужасе перед его могуществом и замерла, не смея сдвинуться. Только слезы ручьями продолжали предательски литься по щекам.
— Не лезь куда не звали, Ости…
Обжигающий взгляд прокатился по спине. Но от сердца отлегло — он зол не на меня.
Глубокий вздох, шаг, второй и вот я уже бегу к краю парящей скалы, подальше от него.
Меня догнал Энди. Положил руку на поясницу, снова. Стал успокаивать, придвинулся ближе, осознав направленность его намерений, я уверенно шагнула назад, увеличивая дистанцию, и чуть не свалилась в пропасть. Хотелось ударить парня со всей силы, оттолкнуть, и прыгнуть вниз, однако рассудок невозмутимо напоминал, что полеты — не мой конек. Энди улыбался, не подозревая о моих мыслях.
Тут шум со стороны павильона привлек мое внимание. Я мягко отодвинула своего не в меру разгорячившегося кавалера и поспешила к источнику волнения. На площади, в окружении толпы кричащих зевак стояли ангел со сломанным крылом и Люцифер. Потрёпанный мальчишка, с кровоточащим белыми крылом истошно верещал, что его избили демоны, а принц тьмы старался взять под контроль разгорающуюся ярость. Все мое существо ощущало, как темная энергия демона начинает кипеть бордовыми переливами и расползаться, заполняя собой площадь вокруг.
В сознании вихрем проносились слова Мими.
— Это его сила, оружие если хочешь.
Потом один за одним появились и угасли образы, иллюстрировавшие сколько раз за сегодня он заглушал эмоции.
Толпа испуганно замолчала, даже крикливый потерпевший понял, что благоразумнее заткнуться. А взгляд Люцифера все разгорался темным оранжевым пламенем. Крылья стали угрожающе подрагивать.
В моей голове щёлкнуло.
Не удержит.
А потом последовало действие, самое безумное, что только могло родиться. Я уверенно шагнула к своей погибели.
— Люцифер!
От волнения крик вышел громче рассчитываемого. В полной тишине мой голос казался ударом хлыста.
— Придурок не виноват. Не трогай его.
Демон молчал, ничего в его облике не изменилось. Я встала прямо перед ним и заглянула в горящие омуты алых глаз.
Приступ выброса адреналина сделал свое коварное дело, подавив страх.
Острые скулы четче очертились на каменном лице. Откуда-то из груди сына Сатаны вырвался тихий угрожающий рык. Я каждой клеткой ощутила призыв к действию, будто кто-то толкнул меня в спину, поддаваясь мгновенному порыву моя рука вытянулась вперед и прижалась к груди Люцифера. В том месте, где кончики пальцев коснулись оголенной кожи, черная татуировка начала загораться светящимися оранжевыми нитями. Сильная боль пронзила пальцы, стекла по руке, словно впиталась в кожу и стала разрастаться и накапливаться где-то в животе.
Мощный, сокрушительный удар отбросил меня в сторону. Я пролетела несколько метров и стукнулась спиной о скалу. Острая боль от переломов смешалась с тупой, ноющей, внутренней. Напряжение не позволяло сознанию отключиться, но ничего не происходило. Багровая энергия перестала расползаться. Люцифер раскрыл могучие крылья и с места взмыл в небо, мгновенно исчезая из поля зрения.
Воздух наполнился гомоном. Лёгкие ручки Мими прильнули к моим плечам. Вместе с тихим стоном на губы выступила липкая солоноватая жидкость, облегчение послушно погрузило сознание в кромешную темноту.
========== Последствия ==========
Очертания моей комнаты проступили и стали четкими.
Я лежала на своей кровати, укрытая пледом. Покрывало в некоторых местах темнело пятнами впитавшейся крови.
Самые края подушечек пальцев, на той ладони, что касалась Люцифера, чуть ныли, но при тщательном исследовании обнаружились только тонкие шрамы, очерчивающие ногтевые пластины, словно были оставлены лёгким ожогом. Невольный разочарованный вздох сорвался с губ. Что ж, это было ожидаемо.
Я продолжила исследование повреждений — ничего хоть мало-мальски серьезного не обнаружилось. Крылья и ребра зажили, отдавая небольшим дискомфортом при движении. На животе, где так сильно горела его энергия, не было решительно никаких следов. Похоже воздействие и впрямь оказалось мимолётным.
— А чего ты ждала, дурочка? Печати предназначения?
Мими вышла из ванной комнаты. Ее энергия переливалась от малинового до фиолетового, она злилась.
— Это. Было. Очень. Глупо!
— Зато попусту верещащий мальчишка остался жив.
Обида заставила кончики крыльев недовольно дрогнуть.
Брюнетка нервно засмеялась.
— Да ты себя, небось, героиней почувствовала! И правда считаешь, что Люцифер потерял самоконтроль? Не спорю, тот ангел вывел его, но это был не гнев. Поверь, я знаю. Он тебя откинул, словно смахнул назойливую муху.
Неприятное раздражение только усиливалось мелодичными звуками ее голоса.
— Да ты врешь мне! Не знает она Люци. А самой каждая искра его энергии знакома. Ревнуешь что ли?
Глаза Мими потухли, аура посветлела. Она устало опустилась на кровать рядом со мной.
— Ты права. Я хорошо его знаю… Знала. Родители были приближены ко двору, ещё до моего рождения. В детстве мы проводили много времени вместе, проказничали, а потом выросли…
— Прости.
Мне стало стыдно за попытку выместить злость на хрупкой девушке, которой совсем не хотелось вредить.
— Все не так, как тебе кажется. Он был мне другом, я скучаю по тем временам.
В попытке успокоить ее, мои руки обвились вокруг хрупких плеч, примирительно сжимая полуобъятия, губы коснулись сладко пахнущего малиной виска, черноволосой красавицы. Она вздрогнула, но отстраняться не стала, оставаясь прижатой ко мне.
— Ну у тебя есть я.
Голос предательски дрогнул. Девушка резко высвободилась и, нервно поежившись, встала.
— Да! И когда я только только обрела подругу, она тут же стремится бесславно погибнуть!
— Не бесславно, — губ коснулась довольная усмешка.
— Это точно. Фурор ты произвела неслабый. И надо сказать все же свою роль в спасении того придурка сыграла.
— Какую?
— Перевела гнев Люци на себя.
Мими ехидно хихикнула.
— А что такое клеймо предназначения?
Мое любопытство взяло верх над неловкостью.
— Не клеймо, а печать. Она есть у всех предназначенных. Говорят, что появляется при первом соприкосновении.
— Как?
— Не знаю. Если так интересно, возьми книгу в библиотеке, да прочитай.