Я вздохнула с облегчением. И стала искать другое такси. Его не было,а к друзьям из ближнего зарубежья я не хотела садиться в машину. В конце концов я решила идти пешком. Как же я об этом пожалела. Идти было далеко и страшно. Не факт,что ко мне пристанут хулиганы или маньяк,но паника уже потихоньку накатывала. Не хорошо девушке бродить ночью по улице. Не скажу,что подругу Свету я сейчас вспоминала добрыми ,ну,или хотя бы литературными словами. Это немного отвлекало от паники. Половину пути я прошла без приключений. Я даже позволила себе немного расслабиться и чуть замедлила шаг. Ноги гудели,но останавливаться не хотелось. Я ковыляла средним шагом,подвернула ногу и покачнулась,издав тонкий писк,который тут же перешел в крик. Что-то больно ударило меня по плечу и шмякнулось под ноги,громко стукнув об асфальт. Я порывисто нагнулась и подняла камень,который так больно ударил меня. Это был уже предел. Такого свинского дня у меня еще не было в моей не такой уж длинной, но все-таки достаточно насыщенной жизни. Я начала бешено озираться по сторонам. Никого не было. Это довело меня до белого каления. Я заорала:
-Какая сволочь это сделала?!
Ответом мне была тишина...
Глава 2
Опять яркий солнечный свет в глаза. Пустынный холм и клубы пыли за ним. И гул...
Страшный приближающийся гул... Горячий воздух поднимается над холмом, гул переходит в лязг и топот. Вот-вот они покажутся из за холма.
Рука до боли стиснула копье. Из под нагретого на солнце шлема катятся капли пота по покрытому слоем пыли и обожженному лицу. Глаза до боли всматриваются в вершину холма , в столб пыли, в то что начинает появляться в этом пыльном мареве.
Вот они показались! Сарацины. Тяжелая конница. Лязг идет от металлических пластин на кожаных доспехах коней и рыцарей. Они закованы , обшиты металлом. Тысячи пластин отражаются на солнце , переливаются, слепят... В общем гуле слышен душераздирающий боевой клич. Ряды дрогнули, ощетинились копьями. Бежать бесполезно. Смерть настигнет гораздо быстрее. Выход один. Только вперед. Только в бой. Молча строй рыцарей перешел на рысь , на ходу выстраиваясь клином, смыкая плотнее ряды. Сарацины уже близко. Видны конские хвосты на наконечниках копий и шлемах. Лица закрыты забралами или черными платками.
Конь рванулся вперед. Мелькнула мысль, сколько времени так продержимся? Полчаса? Час? Уже неважно. Две лавины несутся навстречу друг другу. Свист, удар! Рядом рухнул конь сраженный арбалетной стрелой. Еще рывок! Впереди темная орущая стена с тысячами копий, направленных на меня. Мое копье нацелено на блестящий шлем с конским хвостом, выкрашенным в разные цвета. Его копье нацелено на меня. Сейчас будет удар треск ....
....Вскакиваю, открываю глаза,- темно. Почему? Где я? Куда делось яркое солнце? Почему так тихо? Ах, да. Это сон. Опять этот жуткий сон! Уже несколько раз за последние месяцы.
Сознание медленно возвращается... И не темно вовсе. Узкий луч света проникает в вытянутое маленькое окно. Освещен только дальний угол комнаты, но это неважно , комната маленькая. Пять шагов в длину, два шага в ширину, в ней с трудом помещаются два лежака. На втором тихонько похрапывает брат Бернард. Вот уж кому всегда и в любом месте спится хорошо. Кошмары не мучают, видения не преследуют. Поклевал пшеничных зерен, водой запил, помолился и спит как младенец. Святой человек, одним словом. И ведь сколько он пережил, настрадался за веру а все равно, бодренький такой старичок. Все епископы его уважают, да и в Риме, говорят он был принят высокими особами. Непрост он, брат Бернард, ох, не прост. Не зря меня к нему определили, видно кто то решил, что святому монаху нужна охрана.
В узкое окно проник промозглый мартовский холод. Ничего, уже рассвело, скоро пригреет солнце. Это хорошее солнце, оно не обжигает кожу, не высушивает сердце, не слепит нещадным ярким светом. Во дворе послышался шум. Стук, скрип открывающихся ворот , отрывистые крики привратника. Скрип колес. Поспать уже не удастся. Пожалуй, надо собираться к утренней молитве, да и перекусить совсем не мешает. Монахи постятся, питают душу, а нам, воинам это совсем ни к чему. По коридору послышались семенящие шаги. Кто то за ужином несвежее съел. Нет, шаги приближаются, что то случилось. За пять месяцев первый раз вижу что здесь кто то так носится.