Ввиду чрезвычайной важности этого программного документа приведем выдержки из его анализа, содержащегося в работе советского историка А. М. Орехова.
«Признание польскими социалистами необходимости и неизбежности политической борьбы свидетельствовало об успешном преодолении анархистских взглядов, о переходе на платформу, близкую к революционным рабочим партиям, о движении в направлении освоения методологии научного социализма…
Соглашаясь с тем, что польское национально-освободительное движение в свое время пользовалось симпатиями международного прогрессивного общественного мнения, авторы обращения тем не менее утверждали, что «польский вопрос» утратил актуальность, «потерял свое жизненное значение». В памяти народных масс остались лишь «бессознательные национальные традиции», которыми спекулируют реакционные шляхта и буржуазия. «Для нас, социалистов, национальный вопрос по принципу своему ничего общего с социализмом не имеет, а так как он в своей практической жизни основывается на единстве и солидарности классов, то может для нас иметь лишь отрицательное значение, служа препятствием к развитию социалистического сознания среди рабочих масс и принося вред интересам свободы вообще». Подвергнуть резкой критике солидаристские тенденции, неизбежно возникающие в национальном движении, было, разумеется, необходимо. Вместе с тем негативная оценка национального вопроса показывала, что авторы обращения не продвинулись вперед в понимании его и остались в плену прежних ошибочных представлений, приводивших, по существу, к отказу от попыток влиять на патриотически настроенные массы трудящихся, чтобы вовлечь их в движение под руководством рабочего класса.
…Обращение выделяло как один из главных тезисов, что только солидарные действия «организованных рабочих масс различных национальностей в пределах Русского государства обеспечат окончательную победу над царизмом». Важным моментом обращения является также упоминание в позитивном плане «террористической борьбы за политическую свободу». Террор как инструмент политической борьбы впервые включается в программные требования польских социалистов. Пока о нем сказано в самой общей форме…
Несмотря на такие существенные недостатки, как недооценка лозунга политической независимости Польши, способного объединить широкие слои польской нации под руководством революционной партии, и принятие террора как тактического средства, значение обращения в истории польской социалистической мысли велико. Оно выражало стремление польских социалистов к углублению и развитию союза с революционными силами в России, к единству действий в борьбе с самодержавием. Эта идея в последующие годы была воспринята и развита, обогащена разнообразной практикой революционных рабочих партий Польши и России. Одновременно обращение стало одним из важнейших программных документов польской социалистической мысли, свидетельствующих о преодолении анархистских ошибок и признании политической борьбы рабочего класса за установление демократических свобод и свержение самодержавия…
Для Л. Варыньского как будущего основателя и вождя первой польской рабочей партии в освоении им марксизма этот момент сыграл важную роль, стал вехой в формировании его мировоззрения…»
В последние дни декабря 1881 года Людвик Варыньский, благодаря материальной и моральной поддержке своих русских друзей, сумел уехать в Варшаву, имея при себе лишь один надежный конспиративный адрес: улица Оссолиньских, 4, — жилище русского юриста Михаила Добровольского, близкого к русским и польским революционным кругам.
Глава двенадцатая
ПРОФЕССОР
Август 1882 года
Пухевич дождался, когда мать с отцом, пожелав ему спокойной ночи, скроются в спальне, и перестанет пробиваться свет из-за двери, ведущей в комнату служанки Эльжбеты. Только тогда он вышел в кухню с керосиновой лампой в руках и, поставив ее на стол, приподнял за железное кольцо тяжелую крышку подпола. Осветились крутые деревянные ступени вниз. Пухевич затеплил от лампы свечу и осторожно спустился в погреб. Там со вчерашнего дня была оставлена приготовленная им гектографическая масса. Казимеж впервые занимался столь несвойственной ему технической конспиративной работой, потому нервничал и волновался, несмотря на полное спокойствие в доме.
Он нашел на полке плоскую жестяную коробку, которую по его просьбе изготовил слесарь Ян Пашке — один из его доверенных, обеспечивающих контакты с рабочими, а в ней застывшую массу, придавленную сверху мраморной тяжелой плиткой, чтобы поверхность была идеально плоской. Пухевич вынес коробку наверх. Он опустил крышку люка и полюбовался ровной, похожей на мармелад, желатиново-глицериновой массой; потрогал ее пальцем. Она была упруга, как резина.