Меч вдруг стал неимоверно тяжелым и Радогор физически ощущал, как он, преодолевая сопротивление, вспарывает землю, обнажая недра и раскаленная до бела ее кровь в клубах черного дыма фонтаном бьет в поднебесье и с грохотом и ревом рушится вниз, заливая приземистые саманные домики, войлочные шатры и стены степной крепости.
Ощущал, но не видел.
Липкая тьма навалилась со всех сторон, стиснула в своих объятиях так, что ребра затрещали. Но его рука попрежнему сжимала яростный клинок, с которого потоками рвалось пламя. И жеребец не скачет, летит вслед за клинком. А может висит в застывшем времени, увязнув в этой безжалостной тьме…
А из самых черных глубин выплывает неясное женское лицо и губы раскрываются в беззвучном шепоте.
-Отдайся на волю дороги мертвых, витязь. Один раз у тебя это уже получилось.
-Есть варианты? – С трудом проговорил или подумал он.
Но отвечать было не кому. Лицо исчезло. А сам он, и княжна, и жеребец расстворяются в непроницаемой тьме.