- Чего лыбишься Айрис? - удивлённо произнёс Серж.
А я зловеще расхохоталась, ощущая неведомое спокойствие. Страх исчез и я нутром чувствовала: справлюсь и всё будет хорошо!
- Она чокнутая,- добавил боксёр, прозвучало плевком. Я, улыбаясь, перевела свой взгляд на него. Жорж побледнел и резко сделал шаг назад, невольно отступая к стене. В его расширившихся карих глазах плескался страх. И мне понравилось его отражение.
- Шухер - сказал невесть откуда появившийся Кейн. - Перенесём её наказание на посля. Живо в спортзал парни. Тренерша близко, похоже, совещание завершилось.
Он уходил, а я даже не заметила. Да и про совещание, честно сказать я не знала, вот какая я сегодня рассеянная. А всё недосып. Гад окаянный!
Дверь спортзала открылась, яркий свет резанул по глазам, я зажмурилась, а затем вновь упала на пол, потеряв равновесие, ощутив сильный толчок в спину, наверное, Кейн не удержался.
'Переживём Дженсен, переживём', шептала себе, поднимаясь, чувствуя себя развалиной. Воздух буквально искрил от зависшего напряжения, а взгляд подоспевшей Мисс Ларчи буравил спину. Ой, как она была недовольна. Ой, как мне сейчас достанется. И не поверит, и не поможет ни в чём, хоть ты тресни. Надменная сука и стерва! Как я их всех, узколобых учителей порой ненавижу!
Их месть как, оказалось, была отложена. Неделя сменяла другую. Монотонные унылые будни, учёба, зубрёжка, дом. Одна радость тревожные сны забыли, что я существую. И это было здорово!
Но, каждый день проходил в тягостном ожидание. Я ждала, пока закончился день и снова до утра передышка. А там всё по новой. Безвыходный замкнутый круг, а я обессилившей белкой безостановочно мчусь в вертящемся колесе и вот-вот бездыханно упаду.
Напряжение сводила с ума. Я постоянно была в повышенной боевой готовности. Постоянно прислушивалась, опасаясь их шагов за спиной и внезапных приятных сюрпризов. Группировка Кейна могла выкинуть редкие пакостные фортеля, а их, извращённой фантазии мог позавидовать безумный гений.
Пятница тринадцатое стало тем самым фактором, подтолкнувшим меня переступить черту и двинуться дальше.
Библиотека располагалась в подвале: холодном сыром помещении, где редкие лучики света терялись в углах многочисленных книжных полок и ниш. Свет был включён, но всё равно в этом месте всегда было жутковато, и тихо как в склепе или в морге, ну в общем вы меня поняли.
Старая библиотекарша Эдит Ларсен, в выцветшем пёстром платье и шалью согревающей её сутулые тощие плечи, закончила свою смену, предоставляя под ответственность нашего класса пару ящиков старых книг. Я вздохнула: моя удача, как всегда была ко мне 'благосклонна'. Кураторша ещё не отошла от выговора директрисы за моё вопиющее для тринадцатилетней, спокойной на вид девочки поведение.
Случай в спортзале, плюс минус все мелочи и домыслы ябед отличниц, да и разговоры за чашечкой чая с другими преподами, всегда готовыми поделиться накопившимися впечатлениями об особо заметных учениках. Так я полагаю, вышло и на это раз. А может, виновата моя личная особо вредная стерва фортуна? Как бы там ни было, мою печальную участь захотела разделить новенькая: та самая пергидрольная блондинка в розовом. Мисс Ханнис, и что на неё нашло? Я бы никогда добровольно не согласилась бы на подобную потерю личного времени, а она, на мой взгляд, либо идиотка, что было маловероятно, слишком умные карие глаза. Значит, на то были другие причины.
Я не хотела особо заморачиваться по этому поводу, да и по другому поводу тоже не хотела. Скорее бы рассортировать эти книги по категориям из длинного списка любезно предоставленного умывшей руки библиотекаршей, да смотаться домой к ожидающим меня заказанным дискам. Эта мысль заставила меня улыбнуться, я раскрыла коробку, доставая книги на пол.
Слегка хрипловатым чувственным голосом Виктория произнесла:
- Ты всегда такая молчунья, а Дженсен?
Я изумлённо подняла голову вверх, посмотрев на Ханнис. 'Это шутка. Что за вопрос'?
Спрашивал мой пристальный взгляд. Я чуть рот не открыла, не зная смеяться мне, или злиться.
И всё же сказала:
- А ты всегда суёшь свой нос не в своё дело?
Ханнис молчала. А, я ожидала, что она добавит что-то ещё, и продолжала рассматривать её довольно красивое лицо. Без косметики. Бледная слегка желтоватая кожа, оттенком напоминала загар, но всё же это был натуральный цвет присущий слабым азиатским корням. А, раскосые глаза в тусклом свете дрожащей от колеблющегося напряжения потолочной лампы, казались чёрными, как расплавленный обсидиан и такими же таинственными, притягивающими, гипнотизирующими, как бездонный колодец. Странными и жутковатыми, но красивыми, единственными в своём экземпляре.