— Ты имеешь в виду многобожие, принятое в древней Греции? Я спрашиваю не об этом. Мне интересно знать, что ты сам знаешь и думаешь о Боге.
— Я никогда не задумывался над этим, — я сел у стены и прислонился к ней спиной. Иша прилег рядом и положил голову мне на колени. Тихий ветерок едва шевелил воздух. Было тепло, тихо и спокойно. У меня возникло давно забытое чувство облегчения и расслабленности, как будто я был дома, в полной безопасности. Годы поисков, ненависти и забот, давившие на плечи тяжелым грузом, растворились в мирной тишине, и мне стало так легко и хорошо, что я удивился, наслаждаясь этим открытием.
Элласхида не прерывала молчания, словно почувствовав мое настроение. Мы сидели и смотрели на звезды, слушали мелодию тишины.
Утром, когда солнечные лучи пробились сквозь дымку тумана, мы спрятались в тени пещеры.
— И что ты думаешь о Боге? — повторила свой вопрос Элласхида так, словно мы не просидели, не сказав ни слова, всю ночь, а я замолчал лишь минуту назад.
— Если честно, то я ничего не думаю о нем. Конечно, если бы я сказал это где-нибудь у себя во Франции или, скажем, в Испании, то меня немедленно сожгли бы на костре. Но я и в самом деле не знаю, что тебе ответить. Раньше для меня Бог представлялся этаким стариком, сидящим на троне и следящим за делами людей. А рядом с ним Ангелы записывают человеческие грехи в книге жизни для судного дня. Он может наказывать людей или миловать их. Может отнять жизнь или подарить ее. Но сейчас я не знаю, кто он такой. Иисус ли, пришедший на землю, старик ли, сидящий на небесах, дух ли, присутствующий во всем, или его вовсе нет. Потому что, если он есть, то мне не понятна его жестокость по отношению к людям.
— Многие ученые мужи ломали головы над этим вопросом, — тихо произнесла Элласхида. — Некоторые даже отдали жизнь за веру в Бога. Они шли на смерть с несокрушимой верой в его любовь ко всему живущему на земле. Но есть люди, которые уверенно отрицают Его существование. И есть те, кто верит в Него, но намеренно становится слугой Его врага. Ты бывал во многих странах мира, скажи, ты видел хотя бы одну страну или народ, у которого не было бы Бога?
— Нет.
— Подумай, может ли быть такое, что люди просто выдумали себе Богов, переложив на них ответственность за свою жизнь?
Я помолчал.
— Это возможно, я по себе знаю, что так легче. Когда найдется, кого обвинить в своих несчастьях или переложить на него свои промахи, то можно не напрягаться: если что-то и происходит, то все это случается по воле Господа. Раз веришь, что существуют силы, которым ты можешь довериться, то тогда в любом случае ты не один. Ежели существует кто-то там, наверху, кто присмотрит, убережет в случае чего, или есть к кому обратиться в горе и выплакать свои беды и обиды, то так легче живется. Многие прибегают к святым, прося их помощи и защиты. Да, я думаю, ты права. Люди молятся и в молитвах открывают сердца. Выговорившись, многие находят утешение, а возможно, и решение проблем. Ведь невидимому святому можно доверить все самое сокровенное.
— В таком случае, выходит, Бога нет? Люди придумали его для того, чтобы облегчить себе жизнь?
— Я не знаю. Я не могу ответить тебе вот так сразу. Я давно не обращался к нему за помощью и чаще всего даже не думал о нем. Но я не могу отречься от него, потому, что тогда я чувствую пугающую пустоту в своем сердце.
— Значит, ты признаешь, что существует некая сила, которая наполняет тебя живительной силой? Если ты отрицаешь Бога, то чувствуешь одиночество и беспокойство. Но если ты признаешь Его, даже не молясь, просто признаешь, то тогда тебе становится намного легче.
Я задумался. К чему она ведет? Но она была близка к истине.
— Да, ты права. Когда я на минуту подумал, что Его нет, мне стало не по себе.
— Существуют люди, которые полностью отрицают существование Божественной силы. Как правило, это закоренелые преступники или слишком свободолюбивые или ленивые люди. Первым отрицание Бога, в любом его проявлении, дает возможность творить зло: нет Бога — нет наказания за преступления. Другим не хватает доказательств его существования — им необходимы чудеса для подтверждения. Третьим вера в Бога принесла бы слишком много хлопот: походы в церковь, посты, молитвенные бдения. Но все эти люди слепы. Подтверждений достаточно в каждом миге земной жизни.
— Я не понимаю, зачем ты начала этот разговор. Если ты доказываешь мне, что Бог есть, то напрасно теряешь время. Я уже сказал, что не ставлю под сомнение его существование.
— Имей терпение, Мишель. Ты знаешь о многих религиях. Скажи, что их объединяет?
Я долго думал над ее вопросом. Она не торопила меня. Просто сидела и смотрела на небо, казавшееся особенно синим в проеме пещеры.
— У всех религий свои особенности. Их трудно объединить, но, пожалуй, они все призывают к милосердию, — я, наконец, решился высказать свою догадку.
Она согласно качнула головой:
— Во всех религиях, и во все времена. Даже принося кровавые жертвы, люди знали, что Боги требуют милосердия. Без милосердия не может быть жизни. Проявляя милосердие и сострадание к любому живому существу, человек служит Богу. Вне зависимости от того, произносит он молитвы или нет. Потому что, тогда в нем живет божественная искра любви.
— Но как же злодеи, которые убивают людей? За годы своих поисков я видел столько зла, что мне трудно верить в милосердную любовь Господа.
— В мире людей нет абсолютного зала, как впрочем, и абсолютного добра. Даже совершая злодейство, человек не может все время ненавидеть, он все равно кого-то любит или ему что-то нравится. И добродетельные люди не могут любить все и всех: они все равно отвернутся от смердящего куска.
— Выходит, нужно просто что-то любить и больше ни о чем не беспокоиться: царство Божие у тебя в кармане? — я усмехнулся над простотой ее веры.
Вечером мы с Ишей ушли из пещеры и бродили до утра по лесу и горам. Я все время размышлял над словами Элласхиды.
Красноглазый — исчадие ада, он убивает без малейшего сожаления или угрызения совести, стало быть, он слуга дьявола. Но он пощадил меня и моих друзей, выходит, в нем есть та Божественная искра, о которой говорила жрица?
Я мог бы подумать, что он оставил нас в живых только затем, чтобы потом причинить больше боли. Но его послание говорит о другом. Так какой же он на самом деле?
Утром Элласхида вновь призвала меня, и сев у входа в пещеру, спросила:
— Что ты думаешь о людях, Мишель?
Я растерялся.
— О людях?
— Да, кто они? Зачем Бог их создал?
— Когда-то одна мудрая женщина сказала, что люди нужны Богу для выполнения какой-то особой миссии. Но посмотрев, как они живут, что делают, послушав их мысли, я так не думаю. Слишком мелочны и злобны людские мысли и дела.
— А ты не думал, что люди нужны Богу, чтобы существовать самому?
— Как это?
— Ну, подумай, только человек знает о Боге. Животные, растения и остальной мир ничего о Нем не знают. Только человек с его разумом может знать о Боге. Он может думать о Нем или нет, но знать, что Он есть или Его нет. Если бы не было человека, значит, не было бы и Бога. Выходит, Ему необходимо разумное существо для собственного существования.
— Зачем Ему признание? Он сам знает, что Он есть! Если Он знает — следовательно, Он существует.
Да, это так, но только для самого себя.
— Не совсем, у него есть Ангелы и Архангелы и еще множество других небожителей, которые славят Его. Он не одинок, — возразил я.
— И при всем этом он создает человека. Зачем?
— Не знаю, — честно признался я.
— Посмотри на этот мир, Мишель. Он материален. И человек материален. В своей нынешней земной оболочке. Может, человек нужен Богу для единения с материальным миром? Только человек имеет духовность, способную воспринять божественную сущность и привнести ее в этот грубо вещественный мир. И, следовательно, утвердить Божественное господство над материальным миром.
— А дьявол? Он ангел, низвергнутый с небес. Он не материален. Но у него слишком тяжелая душа, чтобы подняться на небеса. Он приговорен жить на этой, как ты сказала грубо вещественной земле. Значит, он и есть тот, кто утверждает на земле существование Бога. Зачем нужен человек?