Вот так.
И что теперь с этим делать - неведомо.
Айра пригорюнилась. И было, отчего: она оказалась совершенно одна, в незнакомых местах, без гроша в кармане и даже без путной одежды (простенькое серое платье служанка ей по доброте душевной одолжила из старых запасов Любавы). При ней - ни подорожной, ни карты, ни плохонького кинжала. Ни еды, ни воды, ни дорожного мешка, ни даже фляги, куда можно было бы набрать воду. Кроме того, вокруг нет ни одного человека, способного за нее поручиться. Некому замолвить словечко перед господином Териасом и его охранниками. И, что самое важное, нет никого, кто мог бы ее защитить, если вдруг случится беда. Никак не оправдаться перед дотошными старостами или стражниками на воротах любого города или села... в общем, бродяжка. Нищенка. Жалкая, смешная и никому не нужная. Ничего не помнящая, не умеющая, совсем беспомощная. И даже вернуться домой она не может, потому что совершенно не помнит, куда именно возвращаться.
Ясно одно: без каравана ей не только не дойти до ближайшего жилья, а даже не выжить. Господин Териас - ее единственная надежда. Это он не оставил ее в беде. Накормил. Обогрел... однако это абсолютно не значит, что он будет участвовать в ее дальнейшей судьбе и впредь.
Если это случится и он окажется помогать, Айре вскоре придется уйти. Скитаться по деревням и селам, выпрашивая милостыню, ночуя под заборами, скрываясь от лихих парней и подвыпивших вояк, охочих до беззащитных девушек. Прятаться от диких зверей. В конце концов, стать у кого-нибудь жалкой приживалкой и надеяться на то, что доброта нового хозяина будет простираться достаточно далеко, чтобы не приходилось оплачивать ночлег, время от времени согревая чужую постель, а потом заливать свое горе слезами...
Айра сильно вздрогнула от последней мысли - настолько она показалась дикой и чужой. Будто кто-то на ухо шепнул или просто напомнил про где-то слышанный чужой разговор? Она не поняла. Но, с содроганием подумав о такой возможности, была вынуждена признать, что неведомый подсказчик мог быть прав: далеко не везде законы гостеприимства святы. Случается и так, что встреченный человек оказывается и настоящий праведником, и несказанным подлецом. А купец... сложно сказать. В конце концов, она до сих пор не знала, что он за человек. Какие у него планы. Что он думает на ее счет. Не знала, что за люди шли вместе с ним в Лир. К тому же, кто она ему? Чужачка, нищая оборванка, которую случайно подобрали по дороге. Несчастная бедолажка, у которой нет ни кола, ни двора, ни покровителя, способного возместить затраты на ее содержание. Конечно, Брония успела немного рассказать о попутчиках, успокоила, как могла, ободрила и пообещала, что никто не тронет и не обидит попавшую в беду девушку, но все равно - неопределенность пугала и заставляла что-то в животе скручиваться в тугой узел.
Как-то еще купец решит?
Айра сжалась в комок, боясь предстоящего разговора больше, чем возможности быть выгнанной. В какой-то момент даже подумывала сбежать, пока не стало слишком поздно, но быстро отказалась от этой мысли. Во-первых, она все еще слишком слаба для дальних прогулок. Во-вторых, в одиночку ей просто не выжить. В-третьих, вряд ли ее не сумеют догнать. Наконец, в-четвертых, это будет значить, что ей есть что скрывать и чего бояться. И вот тогда господин Териас уж точно ей больше не поможет.
- Тпру-у! - вдруг прозвучало впереди долгожданное.
Айра сильно вздрогнула и поняла, что пришло и для нее время делать свой выбор.
Глава 3
Господин Териас молчал долго. С того момента, как Айра закончила свой недолгий рассказ, прошло уже несколько томительных минут, наполненных тревожным ожиданием и тщетно укрываемой дрожью в коленях, а он все размышлял, задумчиво покусывая нижнюю губу. Рядом с отцом нетерпеливо ерзала Любава, с любопытством посматривая на настороженно застывшую гостью. Чуть поодаль, усевшись кружком возле пышущего жаром костра, где Брония варила ароматную похлебку, сидели, с любопытством косясь на девушку, остальные караванщики. А совсем на отшибе, делая вид, что проверяет товары, неловко мялась тетушка Ила, которую затянувшееся молчание нервировало ничуть не меньше, чем судорожно сжавшую кулаки Айру.
Купец оказался немолод, но и старым его тоже назвать было нельзя. Среднего роста, с небольшим брюшком, крепкий и осанистый, он никогда не спешил с принятием решений. Как в делах, так и по жизни. А сейчас даже глаза прикрыл, сосредоточившись на невеселых думах и тех сложностях, которые могла принести ему необычная "находка" дочери.
На дородном лице купца проступила глубокая задумчивость, словно он тщательно взвешивал все "за" и "против", на лбу пролегла глубокая складка, как если бы он решал сложную дилемму. Густая борода потихоньку двигалась, будто купец неслышно шевелил губами, проговаривая про себя чужую историю, а унизанные перстнями пальцы рассеянно теребили полу роскошного, подбитого дорогим мехом кафтана.