- Прости, - устало пробормотала Айра, отстраняясь. - Это не я. Меня тоже толкнули.
- Ничего, не переживай. Я за это утро столько человек успела и пихнуть, и даже наступить на ногу, что давно потеряла счет. А Белогор кого-то вовсе вытолкал в шею, потому что эти наглецы пытались срезать у батюшки кошелек.
- Конечно, вытолкал, - фыркнул, не оборачиваясь, широкоплечий великан. - Еще бы и носы посворачивал, да бошки порасшибал, но в такой толпе с ними сам перемажешься, как свинья, вот и пришлось... гм... брать за шкирку и кидать поверх голов, пока не сбежали.
Айра покосилась на его могучие руки и зябко передернула плечами.
- Не бойся, - со смешком прошептал Адис. - Вряд ли он кого-то убил. Скорее, зуб вышиб или челюсть свернул, не больше. Да и не любят в Лире воров, так что никто его не осудит. А городская стража еще и спасибо скажет.
- Я не боюсь.
- Вот и хорошо. Главное, что мы их нагнали. И как раз вовремя: вот она - Главная площадь. А вон там - Арка. Ты такое когда-нибудь видела?
Айра подняла голову и тут же споткнулась, после чего тихо охнула и в ужасе уставилась на огромное людское море, неторопливо простирающееся впереди насколько хватало глаз.
Главная площадь Лира оказалась идеально круглой, старательно вымощенной камнем, поистине необъятной и абсолютно пустой... ну, не считая, конечно, нескольких тысяч (десятков тысяч?!) человек, которые набились сюда, будто сельди в бочку.
При одном только взгляде на это бескрайнее море перехватывало дыхание, волосы на затылке вставали дыбом, а в голову стремительно закрадывалась нехорошая мысль о том, что все присутствующие стоят в единой, чудовищной, невероятно громадной по размерам очереди, единственной целью которой была высокая, сложенная из белого камня и увитая цветущими лилиями Арка. Удивительно красивая, ограниченная по бокам двумя странными столбами, но при этом - бесконечно далекая и почти недостижимая.
- Всевышний... - ахнула Любава, запоздало рассмотрев, какое огромное количество желающих прибывает в столицу в канун праздника Обретения. - Да мы тут неделю простоим! Отец!
- Не простоим, - усмехнулся купец, деловито оглядываясь. - Я еще три дня назад домой голубя отослал, велев Оберту занять местечко поближе к Арке. Если он не подвел, то ждать придется недолго - от силы, часа два.
Айра в ужасе представила, что теперь им придется отыскивать этого самого Оберта среди несчетного количества совершенно одинаковых макушек... о том, какая при этом поднимется давка и шум... сколько проклятий полетит им вслед и каких усилий будет стоить найти одного-единственного слугу в этом стоге людского сена... а потом еще пробиться к нему, ступая в буквальном смысле по головам... да доказать, что место он занял именно для них... и оставшиеся два часа беспрестанно ощущать на себе ненавидящие, полные затаенной злобы взгляды от тех, кто оказался менее предусмотрительным...
- А вот и он! - неожиданно воскликнул купец, ткнув пальцем куда-то в сторону. - Посмотри, какой шельмец - почти у самого помоста стоит!
Айра привстала на цыпочки, силясь рассмотреть незнакомого слугу, но тщетно - народу возле Арки толклось неизмеримо больше, чем в других местах, а пространство там буквально бурлило от нешуточных страстей. Сгрудившиеся в той стороне особенно плотно люди оказались исключительно мужчинами в ярких, приметных камзолах (вероятно, фамильных цветов семейств, которым служили). Высокие, широкоплечие и хорошо сложенные, что было немаловажно для отвоевывания у конкурентов спорной территории. Все они с надеждой смотрели в толпу, выглядывая знакомые лица, активно размахивали руками и чуть ли не флагами, а еще - что-то громко, пронзительно кричали. Иногда даже подпрыгивали на месте, всячески стараясь привлечь к себе внимание, и очень настойчиво пытались оттеснить в сторону ближайших соседей, занятых таким же важным делом.
Айра озадаченно повертела головой, однако, как ни старалась, так и не поняла, кто именно звал господина Териаса и махал руками в его сторону. Потому что издалека все слуги выглядели совершенно одинаково и, судя по всему, были готовы драться друг с другом за занятый пятачок до последнего вздоха. Ну, по крайней мере, распаренные и злые лица, старательно поворачивающиеся во все стороны, изрядно запыленные и пострадавшие в стычках за драгоценную площадь ливреи, вздыбленные волосы и одинаково безумные глаза вполне вписывались во всеобщую кутерьму. И это объясняло тот факт, что преданный Оберт не поспешил навстречу господину, как должно, не сошел с завоеванного места, а неприлично громко орал в толпу, до хрипоты выкрикивая нужное имя и очень надеясь, что в царящем вокруг гаме его услышат и правильно поймут.