Господин Териас нахмурился, не заметив, как народу на поляне снова прибавилось. И опомнился только тогда, когда сзади зашуршало длинное платье, ноздрей коснулся тяжелый аромат дорогих благовоний, а надтреснутый голос старшей сестры заставил его чуть вздрогнуть.
- Бродяжка? - старательно скрывая брезгливость, поинтересовалась у купца высокая худая женщина в строгом коричневом платье и с вечно кислым выражением на костистом лице.
Любава тут же возмущенно вскинулась.
- Тетушка Ила!
- А кто тогда? Принцесса? Королевна? - в голосе воспитательницы проскользнула насмешка. Она неторопливо приблизилась, мельком заглянула в щелочку между полами плаща, недовольно фыркнула и отвернулась.
- Замарашка!
- Да вы посмотрите на нее: ни следочка от солнца! Ни царапинки! - Любава подхватила безвольно свесившуюся кисть незнакомки и насильно сунула тете под длинный нос. - Вон, какие пальцы! Не хуже моих! Гладкие, да белые! А у нашей Броньки какие - вы видели?!
Тетушка Ила досадливо поморщилась: да, руки у девчонки действительно не знали грубой работы. Ну, или знали, но когда-то очень давно. Кисти узкие, пальцы тонкие, кожа ровная, не тронутая ни грубой щеткой, ни грязью, ни щелоком, ни злым летним солнцем. Шея нежная, гладкая. Лицо из-под грязи выглядывает молодое, привлекающее не той броской красотой, что у легкомысленной воспитанницы, а, напротив, строгое, правильно заостренное у подбородка, с высокими и слегка выпирающими скулами. Такое и знатной даме иметь не грех. Если, конечно, ее подкормить и приодеть, как положено.
Впрочем, откуда бы тут взяться знатной даме? Знатные дамы не шляются в одиночку по дорогам и не падают в воду почти в голом виде. У них не бывает таких колтунов на голове, и они не принимают грязевые ванны по утрам в естественных, так сказать, условиях.
Тетушка, закончив осмотр, неопределенно пожала плечами.
- Ну, не знаю. Что хочешь с ней делать, брат?
- А что делать? - вздохнул купец. - Не бросать же на дороге?
- Может, у нее судьба такая?
- А может, и нет.
- Вдруг это просто случайность, и мы сделали недоброе дело, вытащив ее из воды?
- А вдруг это - воля Всевышнего, и она просто пострадала от чужих рук?
- Мы совсем ничего о ней не знаем, - сделала последнюю попытку образумить брата Ила. - Она может быть воровкой. Преступницей. Убийцей! Кто по своей воле отправится в Занд? И потом, ее никто не ищет - мы уже сколько прошли, а ни разу не слышали, что в этих лесах пропала знатная дама. Охранители наверняка бы вмешались, если бы она была связана с ними. А раз нет, и никаких слухов вокруг не ходит, значит, она (даже если и знатного рода) явилась сюда тайно. А тайно добрые люди по таким местам не ходят!
Однако Териас, судя по всему, уже все для себя решил.
- Если бы Всевышний захотел ее смерти, он бы подарил ее раньше, - весомо обронил он. - А сейчас, когда случай свел нас вместе, наш долг - помочь и обогреть бедняжку. И, конечно, расспросить хорошенько. Если она окажется преступницей, то так и быть - сдадим на руки страже в первом же городе. А если нет... негоже оставлять человека без помощи. Тем более рядом с Зандом.
Женщина, резко отвернувшись, пренебрежительно фыркнула, а Белогор чуть не сплюнул: вот старая карга! И откуда у доброго купца могла взяться такая подлюка-сестра? Никак вечный враг Всевышнего что-то на ухо их общей матери нашептал, когда та брюхатая ходила, а то и младенца в утробе подменил. Потому что не может быть, чтобы у одних родителей рождались столь разные близнецы.
- Несите ее в повозку, - властно распорядился господин Териас, тем самым решительно закруглив недолгий спор. - Любава, скажи Бронье, чтоб отмыла и привела девчонку в порядок, а сама - марш к себе! Мы и так задержались.
- Отец, а можно мне...?
- Нет! Это не твоя забота! Белогор, собирай людей - полчаса всем на сборы, и выходим.
Караванщики, заслышав команду, тут же встрепенулись и торопливо разбежались кто куда. Деваха-девахой, конечно, но сейчас есть дела поважнее - коней собрать, накормить, запрячь, телеги подтянуть и тщательно проверить перед дорогой, самим перекусить и умыться... успеется еще полюбопытствовать. Если девчонка выживет, вдосталь потом налюбуемся. А если же нет... что ж, значит, Всевышний был милостив к ней и забрал к себе в добрый срок - молодой и красивой. Чтобы она и на небесах радовала его взыскательный взор своей юностью и чистотой.