Глава 5
- Ox, как я рада вас видеть! - проревела Брота, летя по палубе, как огромный красный галеон под всеми парусами, в своей развевающейся по ветру одежде, раскинув руки. "Грифон" только что подошел к "Сапфиру", но экипаж еще не успел крепко связать тросы, соединяющие корабли. Уолли перебрался через борт. Брота накрыла его, словно тент, а он обнял ее в ответ, не встретив сопротивления. Он глянул ей в лицо и увидел, что под напускной веселостью спрятано огромное напряжение. Потом Джия. Он был в саже и рыбьей чешуе, вид его совершенно не располагал к интимным отношениям, но она обняла его и поцеловала, он вернул ей поцелуй, и это было огромным наслаждением. Как хорошо вернуться! Как хорошо иметь женщину, которая разбирается в своих чувствах, женщину, которая прекрасна и любима, и любит, да еще в высшей степени благоразумна. Ветер, принесший их из Сена, раскачивал "Сапфир", стоящий на якоре в виду Касра. Сияло солнце, утро было прохладно, в воздухе пахло дождем. Остальные члены экипажа собрались вокруг. Лица их были возбужденными, хотя экипаж "Грифона" был не в лучшей форме после четырех дней трудного плавания. Все обнимались и хлопали друг друга по спинам. Два корабля стояли на якоре ниже по течению. Кроме них было еще два, на дальнем рейде, но громадная торговая площадь и улицы были пусты, словно в добропорядочном городке воскресным утром. - Вы дошли до Сена? - спросила Брота. - Туда и обратно - за четыре дня? Как вам это удалось? - Вслепую! - прокричал Томияно, присоединяясь к компании. - В темноте. Что случилось? Брота мрачно посмотрела на Уолли: - Вот перед вами идиотский город, полный идиотов-воинов и идиотов-горожан. Сбор выбрал предводителя, как только ты ушел. - Колдун нам это уже сообщил, - сказал Уолли, улыбнувшись, и увидел, как расширились ее глаза. - Они попытались погрузиться на корабли? - У них ничего не вышло! Мы пустили слух, как ты велел; и как только предводитель был объяв лен, моряки ударились в панику. Нервные ушли первыми, остальные тоже поторопились, чтобы не остаться последними. Вся набережная опустела в полчаса. - Ну а воины? Она злорадно усмехнулась: - Когда они разобрались, в чем дело, было уже поздно. Они, конечно, бросились к лодкам, и нам пришлось походить под парусами. Но большего они не смогли сделать. Ннанджи с Таной помогли выбраться Катанджи. - Ну а как же ночью? - Уйдем вверх по течению. - Брота махнула рукой в сторону кораблей на внешнем рейде. Как и "Сапфир", они вывесили карантинные флаги. - Те двое согласились поднять знак, только это и спасло. - Она махнула в сторону двух других кораблей. - А эти захватили воины. Она отерла слезу, которую, как решил Уолли, мог выжать только ветер. - В любом случае мы не сможем долго продержаться. Они каждый день подплывают к нам. Маленькие лодочки. Но у них уже есть два корабля, и, думаю, теперь они придут за нами на них. По усталым глазам, коротким речам, интонации можно было понять все. - Ты выстояла свою вахту, воин! - сказал Уолли, снова обнимая ее. Речной народ - моряки и торговцы - вообще-то был тупоголов. И только такой выдающийся негоциант, как Брота, могла убедить их бросить торговлю. Опасность быть захваченными тысячью воинов оказалась превыше интересов купли-продажи. - Я знаю, почему боги выбрали этот корабль. Главная причина - это ты. Брота махнула рукой, но видно было, что она растрогана, возможно, впервые за годы. - Ну ладно, я рада, что ты вернулся, я не думала, что это случится так скоро. Или никогда? - А это чья шлюпка? - спросил как всегда подозрительный Томияно. Странная лодочка была пришвартована к "Сапфиру". Брота удивленно оглянулась и показала рукой. Кузины, тетки и дядья расступились, и Уолли увидел улыбающегося Хонакуру, который восседал на пожарной корзине. Двое жрецов Третьих стояли рядом с ним. Уолли приветствовал его. Четыре прошедших дня не омолодили Хонакуру. Он выглядел еще более дряхлым. Улыбка же его, как всегда, была полна силы. - С прибытием, милорд, - просто сказал он. - Они привозили нам пищу, - пояснила Брота. Уолли опустился на колени, чтобы быть на уровне глаз Хонакуры. - Боюсь, что я не смог выполнить обещания, - сказал Хонакура, - и своего обета Богине. Сбор выбрал предводителя. - Боарийи! Колдун говорил нам. - Откуда он?.. Ладно. Это правда. Лорд Кадиуинси согласился со мной и не принимал в этом участия. Воины снова приходили его звать. И я снова уговорил его не ходить. - Он продемонстрировал один из своих старческих смешков. - Тогда воины все равно решили начинать. Но ведь у них только шесть Седьмых. - Да, это осложняет дело, - согласился Уолли. - Ну и что теперь? Хонакура собрал свои морщины в хмурую гримасу: - Кадиуинси снова потерял равновесие. Церемония посвящения состоится этим утром. Уолли тоже нахмурился: - Думаю, сбор собирался тронуться в путь дня два назад? - Да. Сеньор - нетерпеливый молодой человек, его бы не остановило и отсутствие благословения. Но вы с госпожой Бротой остановили их. Думаю, лучшим выходом для них, чтобы сохранить лицо, будет объявить церемонию теперь, как будто так и планировалось. Уолли посмотрел в умные старые глаза: - Ты очень хорошо поработал, святейший! Ты не остановил, но задержал их. Я не сомневаюсь, что большинство из них в три раза тебя слабее. Весь храм плюс тысяча воинов оказались неспособными противостоять и половине жреца. - Так и должно быть. Я чувствую, что мне столько лет, сколько всем им вместе взятым, - тут он усмехнулся, - а шлюпки так плохи, как я и боялся. - Как в городе? - спросил Уолли, слыша подошедших в ожидании приказов Ннанджи и Тану и не зная, какие приказы ему отдавать. - Очень спокойно! - заявил Хонакура. - Лорд Боарийи навел порядок. Целомудренные девицы повылезали из подполий и говорят, что злодеи те, кто собирается покинуть город. Уолли обернулся посмотреть на довольную, как он предполагал, физиономию Ннанджи. Кое-что из того, что говорил ему Боарийи, по-видимому, оказалось правдой, и правда эта вполне устраивала его персональные интересы, не слишком пересекающиеся с пуританскими законами гильдии. Так где же теперь взять свежие мысли? Информация колдуна об избрании Боарийи оказалась верной, но сработали и его меры. Что же дальше? Он чувствовал себя достаточно скверно, принимая во внимание четырехдневное плавание, да еще в компании с надменным стариком и полоумной женщиной. - Эта церемония, святейший... - сказал Уолли. - Может, мне попытаться вызвать его еще раз на поединок? Хонакура покачал головой: - Им осталось только получить благословение. - Они все присягнут, - подтвердил Ннанджи. - Слишком поздно. - Ты не станешь присягать этому ужасному Боарийи? - спросил жрец. - Нет! - бухнул Уолли. - Первое, что он сделает, это потребует, чтобы я отдал ему меч. Он даже постарается подстроить это. - И, видя озадаченность жреца, пояснил: - Церемония клятвы предполагает посвящение своего меча сеньору. Но седьмой меч они получат только через мой труп! Я лучше брошу ему вызов. - Бросишь вызов тысяче? - покачал головой Ннанджи. - Он будет посылать их тройками против тебя, оставив себе место последнего. Боарийи был вправе сделать это. Дороги чести теперь мог выбирать только он. Мог и не отвечать на вызов лично, если не захочет. - Тогда мне нужна консультация, - сказал Уолли. - Мы поймали колдуна, самого мага Сена, человека, спровоцировавшего сбор. Хонакура охнул и просиял. - Это величайшая победа, милорд! Новое чудо. Нет, Великое Деяние! Чудесно, Лорд Шонсу! Как бы нам использовать его? - Он собрал морщины в задумчивую гримасу. Шумел ветер, сияло солнце, корабль покачивался. Спустя некоторое время жрец помотал головой. Теперь все выглядели недоумевающими. Никаких идей. - Ты мог бы созвать новый сбор, милорд? - предложил Уолли. - Богиня благословила этот, - возразил жрец, - может, и вправду Она прислала Свой меч предводителю? Иначе я не понимаю. Уолли встал на ноги. - Ну, если ты не понимаешь, святейший, то мы и подавно. Это длинный меч. Для него нужен высокий воин. Боарийи выше меня. Думаю, я должен дать ему шанс завоевать его. - Но тебе нужен открытый поединок! - закричал Ннанджи. - Ты же не можешь драться со всем сбором! - Если воины соберутся, - раздалось глубокое контральто, - я спою им новую балладу. На палубе появилась Доа. Она выглядела еще хуже других. Лицо ее осунулось, тело исхудало больше, чем у всех. Она, наверное, и не спала с тех пор, как они отплыли от берегов Сена. Она сделала так, как и говорила: провела два часа с Ротанкси, не то расспрашивая его, не то отчитываясь (если и вправду была колдовской шпионкой). После забилась в угол, пощипывая струны лютни дни и ночи напролет, никого не подпускала к себе. Она отказалась от пищи и на любые попытки обратиться к ней кричала, чтобы ее оставили в покое, потому что она пишет балладу без воспевания кровопролития. Уолли думал, что она впала в полный аутизм. Теперь же, на удивление, ее надменность и язвительность исчезли. Глаза потемнели от возбуждения, но в них не было дикости. Так, значит, баллада закончена? Уолли должен был бы ее послушать прежде других, но он не был уверен, есть ли у него шанс на это. Моряки расступились, чтобы дать дорогу высокой женщине, одетой лишь в два небольших куска голубого шелка. Хонакура изумленно уставился на нее, потом перевел взгляд на Уолли. Затем встал и спокойно салютовал. - О ком эта баллада? - осторожно спросил он. - О Лорде Шонсу. Она очень хороша. Воин со жрецом снова обменялись взглядами. Уолли опустил глаза, чтобы скрыть разочарование. - Я никогда не слышал, чтобы менестрели выступали в храме, - сказал Хонакура, - я переговорю с Лордом Кадиуинси. - Миледи, - сказал Уолли, - ты устала и нуждаешься в отдыхе. Тана, не проводишь ли Леди Доа туда, где она могла бы отдохнуть, позаботившись предварительно о пище для нее? Тана понимающе взглянула на него и согласно кивнула. Она увела Доа, и та ушла спокойно. Уолли вздохнул с облегчением. Теперь можно вернуться к насущным проблемам. - Баллада? - с сомнением сказал Хонакура. - Нет! - Уолли спрятал глаза от Джии. - Я был глуп, согласившись взять ее с собой, - я уже подумывал, что не доживу до конца. Возможно, она и создала что-то, но что она могла сочинить хорошего? Очередную песенку про то, как Лорд Шонсу прятался на корабле? Забудь о Доа! Старик с сомнением покачал головой. - Если я пойду в храм, буду ли я там в безопасности? - спросил Уолли. - Естественно! - сказал Хонакура, и одновременно Ннанджи воскликнул: - Нет! Снова наступила тишина. Уолли чувствовал досаду и злость. - Это благословение? Кого же благословляют? Людей? Лидеров? Сам сбор? Хонакура молча посмотрел на него, потом легкая улыбка тронула его губы. - А почему бы не меч? - спросил он.