- А еще в народе поговаривают, что ты и есть – сам Лордон! – кивнул Зигмунд, - мало ли кого как прозвали, лишней рабыни не нужно тебе? Флёр подаришь, в качестве свадебного подарка!
Вдыхая по маленькому глоточку воздуха, пытаясь успокоить разболевшееся сердце, я всё гадала, почему вдруг принцы поменялись местами, и кровожадный Зигмунд теперь на моей стороне? Перспектива быть отданной кому-то в качестве рабыни в тот момент не пугала. Гораздо страшнее было находиться в непосредственной близости меча этого «прекрасного» психопата.
- Встань! – рявкнул Стивник, сверкнув антрацитовыми глазами. – Добрый я сегодня. А тебе теперь следует каждый день, до конца жизни молиться за Зигмунда. До сих пор ты дышишь только благодаря ему!
На трясущихся ногах, опираясь на ствол, мне кое-как удалось подняться. Движением фокусника Стивник вытащил длинный кусок грубой веревки из полы расшитой накидки и приказал:
- Вытяни руки!
- Не надо! Я не сбегу! – тихо, но настойчиво просила я.
- Не повторяю дважды! – рыкнул прекрасный принц.
Он развернул меня лицом к дереву, быстро завел назад руки и связал запястья, опустился к лодыжкам, их постигла та же участь. Легонько приподнял, как котенка, и понёс в сторону повозки. Зорко наблюдавший за всем этим Зигмунд, поплелся следом.
Как-то странно он меня связал. Я ожидала новую порцию боли от перетянутых канатом запястий, но таковой не последовало – веревка не причиняла никакого дискомфорта, более того, она едва держалась, создавая лишь видимость хорошего узла.
Догадавшись, что связывание было всего лишь фикцией, я непонимающе уставилась на нёсшего меня принца. Что за чёрт? Черные антрациты резанули по глазам, спустились на губы, задержались там, а затем вновь уставились на меня. Эти очи никак не могли принадлежать двадцатилетнему юноше, вероломно умертвляющему невинных девушек направо и налево. В них была вековая мудрость, а посему, вечная тоска и проклятие долгой жизни.
Чернота его глаз окутала всё вокруг, и лишь отблески тусклого света хмурого дня мерцали, точно звезды. Стало тепло и умиротворенно. Не осталось прошлого, с его проблемами, страхами, болью. Был один только этот миг: бликующая темнота и принц, напротив меня. Он, словно хотел что-то сказать, но так и не решался, лишь смотрел с неимоверной, физически ощущаемой тоской.
Что творилось со мной в тот момент! Меня влекло к нему, а мысленный портрет Макса, вдруг размылся, расфокусировался на фоне этих мудрых острых глаз. Одновременно мы подались на встречу друг другу, заключая в объятия, ощущая сердцебиения, тепло, запахи. Затем Стивник слегка отстранился и вновь заглянул мне в глаза:
- «Не уходи, прошу!» - прочитала я его мысль, и прежде чем успела ответить, пришла новая: - Беги от меня! Я не тот, кем кажусь! Погибнешь, если останешься!
Волшебство закончилось так же внезапно, как и началось: чары рассеялись, едва Стивник отвел глаза. Я вновь очнулась в холодном сером дне, прислоненная им к повозке.
- Несите покрывало! – рыкнул он материализовавшемуся рядом стражнику.
Охранник поспешил к остальным лошадям, схватил грубое шерстяное одеяло и с почтением отдал в руки наследному принцу. Стивник ловко закутал меня в шерсть, точно в кокон, и помог залезть за решетку. С трудом пыталась не смотреть ему в глаза, но наши взгляды всё равно пересекались.
"Что вообще происходит?" - мысленно недоумевала я. - "То защищает, то под замок бросает, то мечом прямо у лица размахивает..."
Стивник медленно развернулся и побрел к своему коню. Казалось, его прямая королевская спина немного сникла и сгорбилась. Со стороны он теперь напоминал хорошо пожившего мужчину, придавленного грузом ответственности.
Кони тронулись. Тепло одеяла согревало. Рана после насильственных прикосновений Стивника больше не тревожила. Есть хотелось, но не так сильно. От монотонного цокота копыт и поскрипывания деревянного каркаса повозки меня начало клонить в сон.
Проснулась я на закате: лес стремительно редел, вдалеке показалась высокая каменная стена, обнесенная рвом, и монументальный подъемный мост. Словно я рассматривала сошедшую с учебников истории иллюстрацию въезда в средневековый город.
По стремительно опустившемуся мосту мы заезжали уже в сумерках. У ворот мерно покачивались на ветру, казненные на виселице, преступники - наглядно демонстрируя силу власти и назидая, дабы отбить охоту к плохим делам. Было очень жутко. Я зажмурилась и открыла глаза лишь спустя время. Не дай бог такое приснится теперь...