И папы дома нет. Что там Платов, Оксана и другие? Отец! Вот куда он делся? Вдруг, он нуждается во мне? А я… сложила лапки, сдалась, возможно, даже обиделась на него в глубине души, за исчезновение… Так ли поступают любящие дочери с единственными отцами?
От этой мысли я даже споткнулась о трещину разбитого тротуара в темноте. Я нужна ему! Прямо сейчас! Прямо в эту секунду! Я вернусь туда, отыщу эти странные горы, страшную пещеру и пройду сквозь то марево! Чего бы меня там не ожидало. Он там. Я чувствую это. А здесь, одной, мне делать нечего.
Походка моя становилась интенсивнее по мере продвижения к дому. В конце пути, я почти бежала, так не терпелось собраться на поисковую операцию. И только лишь остановившись около плохо освещенного подъезда, до меня дошло, что сумку, забытую с утра в автобусе, мне так никто и не вернул, а ключ был там. Возвращаться в родное учебное заведение не было никакого желания, да и не факт, что сумка находилась там. Возможно, осталась в автобусе, или полицейские забрали её. Хорошо хоть телефон, с почти севшим зарядом, покоился на дне кармана. Но звонить Екатерине Федоровне и выяснять у той судьбу ридикюля, мне категорически не хотелось.
Судорожно раздумывая о том, как бы попасть домой, я огляделась по сторонам. Несколько коммунальных работников среднеазиатской внешности, крутившихся в этот поздний час около открытого люка, привлекли моё внимание. Не раздумывая, подошла к ним. От разверзшейся пасти в земле валили клубы пара. Очевидно, на дне канализации, шипел кипяток, и парни пытались закрыть дыру. Им это удалось – крышка тяжело опустилась, прикрыв адский колодец. Мужчины стали собирать инструмент, гортанно переговариваясь на своём языке.
- Добрый вечер! – произнесла я и одарила коммунальщиков очаровательной улыбкой. Откуда, интересно, столько позитива нашлось? Не иначе как адреналин гнал вперед, на поиски отца.
Парни удивленно уставились на меня, застыв с ломом и кувалдой.
- Мне нужна помощь, - продолжила я. – Заплачу, сколько скажете, только помогите мне!
Азиаты синхронно разинули рты, а их зрачки расширились ещё больше.
- Вы меня не понимаете?… - объяснила я себе причину их ступора.
- Еще как понимаем! – вдруг ответил один из них совершенно без акцента. – Не понимаю другого… Ты из Таджикистана?
- Нет, конечно! – улыбнулась парням. – Местная я.
- Угу, – не поверил второй. – А с нами, тогда как общаешься? Только не говори, что теперь в школах преподают наш язык!
- Н-не-ет! – неуверенно протянула я, а про себя подумала «странные шуточки у них, всё-таки». - Ну, так поможете?
- Конечно, поможем, как не помочь своей землячке, - добродушно улыбнулся рабочий, и его золотые зубы сверкнули в электрическом свете фонаря.
Пока коммунальщики собирали инструмент и шли к подъезду, я вкратце обрисовала ситуацию с потерянным ключом, и что теперь остаётся только сломать замок. Мы подошли к двери подъезда, как, едва не ударив нас, створка распахнулась, выпуская стайку орущих мальчишек.
- Весьма, кстати, - проговорил рабочий, кивая на дверь, - а то пришлось бы долго ждать, пока кто-нибудь не выйдет из подъезда. Дверь с домофоном сломать не так-то просто.
Удивленно обернувшись, я вытаращилась на попутчика. «Весьма», «кстати»… ну и лексикон у этих работяг! Сам Платов позавидовал бы.
Поднявшись на нужный этаж, коммунальщики принялись шумно орудовать инструментами. Соседская дверь тут же приоткрылась, и пенсионерка тётя Зина с интересом уставилась на происходящее.
- Вот, ключи потеряла, – побыстрей прояснила я ситуацию. А то, мало ли что придет в голову старой склочнице.
Тут створка поддалась и с треском открылась наружу.
- Спасибо Вам! – облегченно выдохнула я. - Сейчас сбегаю в комнату и принесу денег.
- Не надо, уж! – добродушно проговорил рабочий. – Мы с соотечественников денег не берем. Так помогаем. Пойдем, Ахмед!
Рабочие подхватили инструменты и пошли к лестнице.
- Подождите! – крикнула я. - Денег не берете, тогда хоть печеньем угоститесь.
Оставив их ждать в прихожей, я пулей понеслась на кухню. Купила курабье в шоколаде накануне – с чаем полакомиться, но теперь решила, что пришедшие на выручку парни заслужили его в большей степени.
- Печенье – это хлеб, – поднял палец свободной руки вверх Ахмед. – А от хлеба нельзя отказываться. Спасибо тебе, добрая девушка!
Соседская пенсионерка, так и стоявшая всё это время на лестничной клетке, перевела удивленный взгляд на меня.
- Вы из Средней Азии, что ли? – поинтересовалась она скрипучим голосом, когда внизу хлопнула закрывающаяся за рабочими дверь.