– А почему не сейчас? – пробормотала, чувствуя, как начинаю потихоньку отходить от ступора.
И как вместе с этим в груди расползается приятное тепло. Поступок мужа показал, что может, я и не права была, считая, что мало что для него значу.
– Не хочу портить сюрприз! – улыбнулась Клара.
Пришлось принимать ванну, а потом поглощать завтрак, принесенный расторопной служанкой. К тому времени как закончила, уже изнывала от нетерпения.
– И где же сюрприз?
– Ждет в ваших покоях!
Пришлось приложить немало усилий, чтобы не перейти на бег, пока я двигалась к своей комнате. Чувствовала какое-то волнующее нетерпение. Совсем как в детстве, когда ждала подарков на дни рождения.
Замерла на пороге, расширенными глазами уставившись на появившийся в комнате новый предмет. Даже проморгаться пришлось, чтобы убедиться, что это мне не чудится. Фортепиано! То самое, что видела в комнате Элизабет, только начищенное до блеска и приведенное в порядок. В последнем окончательно убедилась, когда коснулась клавиш. Фортепиано оказалось настроенным и готовым к использованию.
Потом взгляд упал на стоящий чуть поодаль на тумбочке букет. Мои любимые розы! От них по комнате разносился восхитительный аромат земляники. Рядом с цветами лежал какой-то белый конверт. Пока я, едва переступая на подгибающихся ногах, шла к нему, Клара тараторила:
– Лорд Дарнел велел сделать комнату леди Элизабет жилой. Вынести оттуда портрет и разместить в галерее предков. Саму комнату привести в порядок и сделать одной из гостевых. Фортепиано же перенести к вам. Послал двух воинов, чтобы доставили сюда из ближайшего города настройщика. Все так быстро проделали! Лорд так хотел вам сюрприз подготовить!
Мои дрожащие пальцы вскрыли конверт и извлекли оттуда небольшое послание:
«Спасибо тебе за волшебную ночь. И надеюсь, что однажды ты искренне захочешь ее повторения. Не хочу снова видеть твои слезы из-за моей несдержанности. Так что теперь буду терпелив. Подожду, сколько потребуется. Твой Дарнел».
Пришлось перечитать записку несколько раз, чтобы уяснить ее смысл. Потом я мотнула головой и повернулась к Кларе.
– А где сам лорд? – собственный голос показался неузнаваемый. Какой-то хриплый и сдавленный.
Слишком о многом сказало это послание. Дарнел считает, что я лишь по необходимости согласилась на выполнение супружеского долга. И оказывается, не спал, когда я рыдала после нашей первой брачной ночи.
Как же неловко-то! Он все не так понял. Более того, ему не все равно, что со мной. Все те поступки, что совершил сегодня, ясно это показывали.
Желание броситься к нему, спрятать лицо на его груди, снова разреветься, а потом сказать, как много для меня значит то, что он сделал, стало нестерпимым.
Я уже готова была нестись на поиски, когда чуть огорченный голос Клары остудил мой порыв:
– Сразу после того как все его распоряжения были выполнены, он улетел из замка. Сказал, что у него есть важные дела в гнезде Воданов.
– Надолго он туда? – не в силах скрыть разочарования, спросила я.
– На пару дней.
Понятно. Дарнел решил дать мне возможность отдохнуть от своего общества. Сгладить неприятное, как он думает, впечатление. Ну почему сначала не поговорил со мной?! В сердцах стиснула зубы. Вот как теперь выдержать эту пытку ожиданием?
Увидеть Дарнела хотелось просто нестерпимо! Заглянуть в его глаза и узнать, что все и правда так, как хотелось теперь надеяться. Что он тоже ко мне неравнодушен. Пусть я все равно понимаю, что наше счастье не продлится вечно. Но по крайней мере, на какое-то время оно действительно возможно. И я не собиралась от него отказываться.
– Ладно, спасибо, Клара. Ты свободна, – глухо сказала.
Девушка вышла, постоянно оглядываясь и сочувственно вздыхая. Наверное, прекрасно поняла мое состояние. Я же, не зная куда себя девать, осмотрелась. Взгляд снова упал на фортепиано, и я почувствовала, как на губах появляется легкая улыбка. Этот способ привести мысли и чувства в порядок мне всегда помогал раньше. Да и вообще казалось, что встретилась со старым другом, по которому безумно соскучилась.
Стоило сесть за инструмент, как пальцы привычно запорхали по клавишам. Музыка изливалась изнутри, будто прорвалась давно сдерживаемая плотина. По щекам катились слезы, которых я почти не замечала. И с каждой секундой приходило облегчение. Тяжесть, еще остававшаяся на сердце, сменялась легкостью и какой-то окрыленностью.