Мы танцевали, пили вино, ели вяленые фрукты и запечённое мясо на протяжении долгих часов. Зимняя Луна пару раз подходила в компании Тёрна, Вира, Сина и Мориэма. Она много смеялась и заверяла, что гости всегда желанны в поселении. Просто так праздник устраивать глупо, а мы обеспечиваем уважительную причину. Не помню в какой момент я задремала на плече у Николаса. Проснулась, когда он осторожно опустил меня на накрытую шкурами кушетку.
— Отлично повеселились, — я зевнула и осмотрелась. Сон немного отступил, походную обстановку оценить я смогла. Здесь было тепло, сумрачно от света жаровни, и неподалёку стояла вторая кровать, а ещё столик с парой кружек, деревянной тарелкой под белой салфеткой и высоким глиняным кувшином.
— И не говори. Совсем счёт времени потеряли, — согласился мужчина. После чего наклонился и поцеловал меня. Ну всё, приплыли. Алкоголь даже самым здравомыслящим инквизиторам мозг разжижает и отрубает напрочь тормоза. Хорошо, когда хоть один из двоих теряющих управление трезв. Этот человек всегда возьмёт ситуацию в свои руки и расставит всё на свои места. Плохо что пили мы вдвоём. И поцелуй Арвейна не был неприятным, скорее просто неожиданным, но волнующим и пробуждающим определённые желания. Руки сами потянулись обвить шею мужчины, притянуть его поближе. Я терялась в этой ласке, навеянной дымом костров, треском огня, гортанными песнями и вином, терпким, как поцелуй инквизитора.
Глава 28
Глава 28
Вот, спрашивается, и куда этот пропойца ушёл ночевать в итоге? Ничего криминального не произошло. Двое взрослых людей немного переступили границы, затем одумались и остановились. Только мне за поведение стыдно не было, Лоринтар удивительно пагубно сказался на привитых бабкой и обществом нормах поведения. Или дело в почти случившейся смерти под колёсами того ночного лихача? Неважно, главное, я решила, что буду поступать сообразно своим желаниям, а не пытаться соответствовать требованиями окружающих. А вот у верховного явно какие-то проблемы. Только бы с приступом не свалился где. Что-то они участились. Не хочу даже думать о возможной причине. С ним спокойнее, чем с Марахби или Гераном. Как будто в любой момент я могу спрятаться за прочной стеной, вокруг которой глубокий ров, заполненный вечно голодными монстрами.
— Доброе утро, Тайсэ! Мудрые старцы желают с тобой говорить, собирайся скорее! — вопреки ожиданию голос принадлежал не инквизитору. На пороге, сияя улыбкой, стояла Зимняя Луна. — Элистер уже там.
Не умыться толком, ни тем более поесть, эльфийка мне не дала. Только в туалет отпустила, бесконечно поторапливая и подгоняя. Не удивительно, что к моменту моего появления в шатре у мудрых старцев, я пребывала не в самом радужном настроении.
— Таисия, — инквизитор приветствовал меня сдержанным кивком головы. Он сидел на яркой подушке, остальные присутствующие расположились на таких же. Перед всеми эльфами стояли деревянные пиалы, заполненные чем-то похожим на молоко.
— Добрый день, уважаемые. — Как обращаться к местным старейшинам, мне объяснить никто не потрудился, так что пусть не обижаются, если вдруг я что-то сделаю неправильно. — Меня зовут Таисия.
— Садись, девочка, — предложила самая древняя из мудрых эльфийских женщин. С учётом, что все называли их старцами, я ожидала увидеть мужчин. Очень-очень старых и немощных. В действительности все они выглядели довольно моложаво, кроме этой, первой пригласившей меня сесть.
Подушка оказалась удобной, поза непривычной. Сидеть на полу я как-то в прошлой жизни не практиковала. Зимняя Луна не последовала за мной в шатёр, зато объявился вчерашний добряк, пожелавший накормить гостью. Я кивнула, в знак приветствия, не понимая могу ли разговаривать или стоит подождать, пока ко мне обратятся.
— Сегодня мы собрались здесь по просьбе Вира Саливана. Он утверждает, будто божество поступает несправедливо по отношению к творению, а значит видящие Пути обязаны вмешаться. Мы выслушали потомка драконов и приняли его позицию. Теперь хотим узнать, что думает обо всём происходящем девочка-полукровка. Говори, Тайсэ.
Интересно, сколько, по их мнению, мне лет? Речь ведь наверняка идёт обо мне.
— Я не уверена, что могу пролить свет на события, которых не видела. Арвейн отказывается пересматривать дело Линейн, за казнь которой его прокляли. Что тут добавить? Мне жаль, когда человек страдает так, как он.
— Ты считаешь эти муки несправедливыми?
— Не мне судить. Ведьма умерла, её я не знала. А он вот, переживает свою пытку снова и снова. Живой, материальный. Не знаю, чего от меня ожидает ваша богиня, быть жестокой я не умею.
— Эльфы не признают власть Гельгены. У нас свои создатели, что древнее этой молодой покровительницы ведьм.
— Тем более. Вчера мне посоветовали самой решать, каким путем следовать.
— И что же ты решила?
— Буду помогать Арвейну, он кажется неплохим инквизитором, и раз я могу облегчить его уход, то так и поступлю.
— И ты принимаешь такой Путь? А если мы откроем тебе причину отката, который случается за эту помощь?
— Что? — я нахмурилась. Откуда мне было знать, что переживание медленного и болезненного поджаривания, это не нормальный результат моего вмешательства?
— Гельгена гневается за нарушение её плана и наказывает тебя. Всё предназначенное инквизитору достаётся не тому.
Я бросила взгляд на молчаливого, крайне напряжённого Арвейна. Как давно он знает, почему я теряю сознания? Николас упоминал, что инквизиторы почти не испытывают эмоций, иначе правосудие перестанет быть бесстрастным и сделается предвзятым. Он также рассудил, когда обнаружил, как я перетягиваю себе эту кару? Допустим, это так. Я смогу спокойно смотреть на очередной приступ? Находиться в стороне, не прикасаться к мужчине? В памяти всплыло перекошенное лицо, закушенные губы и хриплое дыхание того, кого пытали. Таисия Черниговская, всю свою жизнь избегавшая конфликтов, насилия и равнодушия, сможет просто отойти и подчиниться решению божества? Женщина, воспитанная в духе отрицания самой возможности существования кого-то, кроме человека? Женщина, бабушка которой, жёсткая, неласковая, всегда напоминала, что мы и только мы принимаем решения как поступать с собственной жизнью, а затем несём ответственность за это?
— Я не останусь в стороне. И уж точно не признаю божество, не ведающее милосердия к оступившимся. В моём мире людям, обречённым на болезненную смерть, дают лекарства, что позволяют пройти этот путь без мучительной агонии. Возможно, я оказалась в Лоринтаре как доза морфина, посланная элистеру Арвейну.
— Стало быть, принимаешь путь. Инквизитор, ты сообщил, что провёл обряд. Этому есть свидетели? — о чём они? Неужели он нашёл способ спастись?
— Да, один ушлый парень, которому я, кажется, спутал планы, — на бесстрастном лице вспыхнула усмешка, в то время как у Мориэма затрепетали ноздри и, кажется, напряглась шея.
— Что же, как и обещал, я свидетельствую, обряд прошёл согласно нашим законам. Но за результат не поручусь, не зажигал лампаду в честь этого события.
— Ещё тебя не хватало, — кажется, идея присутствия посторонних на завершение какого-то обряда очень не понравилась моему инквизитору.
— Я не привык лезть куда не просили…
— Мориэм! — негромкий властный оклик и эльф умолк, только продолжил сердито смотреть на Арвейна. — Раз Таисия принимает выбор и путь, а инквизитор сам пошёл на решительный шаг, мы можем только попросить видящих указать верное направление.