Ей удалось передать взглядом свое возмущение, однако она никак не могла скрыть все возраставшую слабость.
— Искала двери в Нарнию. — Она безрезультатно попыталась вывернуться у него из рук. — И где они, когда в них возникает нужда?
— Прекрати! — приказал он, пристально разглядывая царапину на ее лбу, которая не спешила заживать. Она явно ударилась о камни в своей нелепой попытке обрести свободу. — Ты ранена.
— Это все ты виноват, — проворчала она.
— Типично женская логика.
Она молча прищурилась. Тейн бережно уложил ее на пол и повернулся за пакетом. Поспешно заполняя легкие затхлым воздухом пещеры, он надеялся хоть немного разбавить ошеломляющий аромат ее свежей крови.
Все его тело напрягалось от яростного желания. Можно подумать, будто он не знал женщины много веков, тогда как на самом деле удовлетворил эту потребность всего несколько дней назад.
Что в ней такого, в этой женщине?
Все ее существо будило в нем острое влечение, начиная от топорщившихся ежиком волос и кончая покрытыми пылью пальцами ног. И конечно, были еще вкусные местечки между двумя этими крайними точками.
— Кажется, ты думаешь, будто прекрасно знаешь женщин?
Тейн вернулся к ней и опустился рядом с улыбкой, демонстрировавшей его удлинившиеся клыки.
— Достаточно, чтобы они умоляли меня не останавливаться.
— Лучше просто убей меня, — проворчала Лейла, хоть ей и не удалось скрыть ускорившегося сердцебиения: явно не только вампир испытывал сильнейшее возбуждение. В таком случае, прежде чем все это закончится, она окажется рядом с ним нагая и готовая на все. — Лучше быстро лишиться головы, чем слушать твое бахвальство.
Уголок его губ дернулся. Несмотря на то что Лейла загнана в угол, измучена и явно перепугана, она продолжала шипеть словно рассерженный котенок!
Тейн извлек из пакета одну из пластиковых коробок и, открыв ее, обнаружил, что от нее пахнет курятиной, рисом и еще какой-то человеческой едой.
— Ешь! — приказал он.
Она вырвала упаковку у него из рук и пальцами начала запихивать еду в рот. Тейн молча выложил содержимое пакета поближе к ней, не желая отвлекать от процесса восстановления сил.
Выпив воду, а потом и молоко, Лейла опустошила еще пару коробок с едой и только потом подняла голову, устремив на него настороженно-подозрительный взгляд.
— Откуда все это взялось?
При виде того, как Лейла облизывает пальцы, Тейн едва не зарычал от нахлынувшей на него страсти.
— А какая разница?
У нее перехватило дыхание: она ощутила его яростный прилив желания.
— Прекрати так на меня смотреть!
Его клыки пульсировали в такт стремительному биению ее сердца.
— Это как?
— Как будто ты гадаешь: у меня вторая положительная или первая отрицательная!
— Я приложил немало усилий для того, чтобы принести тебе ужин, — хрипло отозвался он, задержавшись взглядом на нежном изгибе ее шеи. — Надо играть честно.
Она резко вскочила на ноги, опасно сверкая своими великолепными глазами.
— Если ты хочешь моей крови, для этого тебе придется меня победить!
Тейн приподнял бровь. Она очень быстро восстанавливается! На щеках уже проявляется румянец, а дрожь исчезла.
Тем не менее он прекрасно знал, что без труда смог бы сбить ее с ног и повалить на спину. Представив это, его плоть налилась болезненным желанием. Но сначала Лейла должна полностью восстановиться.
— Сядь и доешь. — Тейн пожал плечами. — Я питался перед выходом из Ганнибала.
Лейла неохотно села и потянулась за шоколадным кексом.
— Надеюсь, ты получил от них несварение желудка.
— На самом деле она была очень аппетитной малышкой. — Он придвинулся чуть ближе, позволяя аромату весеннего дождя окутать его. — Жаль, у меня не было времени, но она готова была предложить нечто большее, чем просто ужин.
— В таком случае не стесняйся и возвращайся, чтобы закончить начатое. А меня оставь в покое. — Она откусила почти половину кекса, и немного глазури прилипло к ее нижней губе.
Не устояв перед искушением, Тейн стремительно качнулся к ней, слизнул капельку глазури и потом прильнул к ее губам в поцелуе, полном открытой и ничем не сдерживаемой страсти.
Жажда ударила его с ошеломляющей силой, заставив тихо выругаться. Он не солгал, говоря, что покормился непосредственно перед тем, как попасть в ту лачугу в Ганнибале, однако одного присутствия этой женщины оказалось достаточно, чтобы пробудить в нем опасный голод.
Он жаждал не только крови.
— Я мог бы тебя отпустить, Лейла, — прошептал он у самых ее губ.