— Я думала о том, что, может быть, я не права. Может тебе надо остаться здесь и не ходить в школу, и конечно же не идти на какой бы то ни было ритуал, который мы будем проводить на ферме бабушки Зет, или в конце концов хотя бы ты держись подальше от нее, пока мы не выясним больше деталей о видении Афродиты.
Рефаим убрал ее руки со своего лица и задержал в своих.
— Стиви Рэй, если я сейчас начну скрываться, когда это закончится?
— Не знаю, но главное я знаю, что ты будешь жить.
— Есть вещи похуже смерти. Быть в плену у страха — одна из таких вещей, — он улыбнулся. — На самом деле я смотрю на все это с позитивной стороны. Видение означает, что я и правда человек.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? Конечно ты человек.
— Я выгляжу как человек, по крайней мере до тех пор, пока не взойдет солнце. То, что я смертный, делает меня таким, каким я представляю себя.
— Но разве осознание того, что ты потерял свою бессмертную кровь, не наводит на тебя грусть?
— Нет, это делает меня немного более нормальным.
Ярко синие глаза Стиви Рэй расширились.
— Знаешь, что еще это значит? То, что ты больше не часть крови Калоны.
Рефаим пытался понять, почему Стиви Рей так уперто отрицает его отца. Он правда пытался, но не мог, потому что его защитное, почти злобное чувство нахлынуло на него, когда она попыталась отгородить его от крылатого бессмертного.
— Веришь ли ты, что отцом его делает нечто большее, чем кровь? — Он говорил медленно, пытался обосновать свои чувства и найти среди них настоящие.
— Ага, безусловно, — ответила она.
— Тогда само собой разумеется, что отсутствие крови автоматически тоже не лишает звания отца. — До того, как она смогла опровергнуть то, что он сказал, он продолжил. — Калона бессмертный, но я был на его стороне достаточно долго, чтобы увидеть проблеск человечности среди этой бессмертности.
— Рефаим, я не хочу спорить о твоем отце. Знаю, ты думаешь, что я ненавижу его, но это не так. Я ненавижу, когда он причиняет тебе боль.
— Я понимаю, — он притянут ее к себе, обнял и поцеловал в макушку, вдыхая сладкий, знакомый запах девушки, шампуня и мыла. — Но позволь мне самому найти свой путь. Он мой отец. Ничто не изменит это.
— Ладно, я попытаюсь не заводить разговоры об отречении от Калоны, но я хочу, чтоб ты пообещал мне, что подумаешь о том, чтобы держаться подальше от Дракона, хотя бы недолго.
— Это будет легкое обещание. Я и сейчас пытаюсь избегать Мастера Меча, потому что знаю, что даже созерцание меня причиняет ему боль, но я не буду скрываться. Я не могу скрываться от Дракона дольше, чем скрываюсь от отца.
Она отодвинулась и посмотрела на него.
— Мы справимся со всем вместе, так?
Он встретил ее взгляд.
— Так. И только так.
— Хорошо. Давай будем вместе, как бы опасно это ни было. Я защищу тебя, — сказала она.
— А я буду защищать тебя, — согласился он. Затем Рефаим поцеловал ее, долго и медленно. Он прижал ее к себе еще на несколько мгновений, позволяя ее запаху и сладости окутать себя.
— Тебе уже пора идти? — произнесла она, спрятав лицо у него на груди.
— Ты же знаешь, что я должен.
— Я больше не собираюсь спрашивать, могу ли я пойти с тобой наверх, потому что знаю, ты не хочешь, чтобы я это делала, но я хочу, чтобы ты знал, что если ты когда-нибудь изменишь свое мнение, я останусь с тобой до конца. Потому что даже когда ты птица, ты моя птица.
От этих слов он усмехнулся.
— Я никогда так об этом не думал, но если я твоя птица, то твоей птице надо выйти под утреннее небо и расправить крылья.
— Клево-плево.
Ему понравилось, что она первая отпустила его и одарила его ободряющей и почти правдоподобной улыбкой.
— Я буду здесь, когда ты прилетишь домой.
— Хорошо, потому что я всегда буду прилетать домой к тебе, — он быстро поцеловал ее, натянул рубашку и вышел из их комнаты. Он был рад, что ушел прежде, чем его кожу начало так ужасно покалывать. Он ненавидел тревожное чувство, которое гнало его по туннелям, все больше усиливая стремление к поверхности и манящему небу.
Совсем рядом с последним пересечением туннелей, прямо перед главным выходом, он увидел какое-то движение в тени и машинально принял оборонительную стойку.
— Эй, расслабься. Это всего-лишь я.
Он так и сделал, поскольку узнал голос Шони, донесшийся до него, перед тем как девушка появилась из правой ветки туннеля. Она выглядела растрепанной и несла большую пластиковую корзину.
— Привет, Шони, — сказал он. — С тобой все в порядке?