— По крайней мере, только в дневное время, — сказал Калона, перешагивая через вершину горного хрепта.
— Тебе нужжжжна нашшша помощщщь?
Гнев Калоны взорвался в шипении полу-человеческого звука голоса его сына. Он обернулся к Нисроку, подняв руку, чтобы ударить его в наступившей тишине. Пересмешники, окружавшие их, отступили назад, оставаясь вне его досягаемости. Нисрок съежился, но оставался рядом и не пытался избежать отцовского гнева.
Небольшое колебание, Калона никак не решался. Он опустил кулак. Посмотрел на своего молчаливого сына, который присел, в ожидании удара.
— Почему?
Калона позволил отчаянию вылиться в интонацию его голоса.
— Почему вы хотите помочь мне?
Нисрок поднял голову. В его красном взгляде сквозило замешательство.
— Ты нашш отец.
— Но я не был хорошим отцом, — Калона услышал свои слова.
Пристальный взгляд Нисрока оставался на нем.
— Не имеет зззначения. Ты всссе ещщще нашшш Отец.
Совершенно сокрушенно, Калона смог лишь качнуть головой, и в его голосе преобладали мягкие интонации, которые он едва понимал. Он сказал,
— Вы не сможете мне помочь.
Калона указал в небо.
— Ступайте. Сейчас кромешная тьма. Вы сможете расправить свои крылья и парить в небе, не боясь быть замеченными. Только вернитесь до рассвета.
Они не колебались. Они спрыгнули с горного хребта и, с характерным карканьем, взмыли в небо.
Он не осознал, что Нисрок не отправился с остальными, пока не заговорил. Голос его сына звучал необыкновенно мягко. Возможно, именно эта мягкость позволяла его голосу звучать столь по-человечески.
— Я помогу тебе.
Калона взглянул на сына.
— Спасибо, — сказал он.
Нисрок склонил голову, как если бы слова отца были так же материальны, как удар, который он чуть не получил.
Калона откашлялся, и отвернулся от существа, которого он породил в гневе и вожделении.
— Ступай. Присоединись к своим братьям. Я приказываю тебе.
— Ссслушшаюссссь, Отец.
Калона прислушаться к хлопанью крыльев Нисрока, бьющихся против ветра. Он поднял голову так, чтобы наблюдать за своим сыном, скрывающимся в ночи.
Это было тогда, когда он остался один и его телефон зазвонил. Чувствуя себя ужасно глупо, он поднял вещицу со скалы, которую он оставил в ночи позади. На дисплее мобильника высветилось СТИВИ РЕЙ. Без колебаний Калона принял звонок и поднес телефон к уху.
— Помоги Рефаиму! Бык собирается убить его! — воскликнула Красная. Голос её прозвучал на ужасно высоких интонациях.
Послышались помехи и соединение прекратилось.
Тело Калоны среагировало раньше, чем он принял осознанное решение. Он устремился в воздух, собирая с собой эфирные частицы, перетекающие из Потустороннего мира в форму невидимых потоков в бессмертном небе.
— Взываю к силе духа древних бессмертных, распоряжаться которой является моим неотъемлемым правом. Возьмите кровь от крови моей, сын духа моего. Доставьте меня к Рефаиму!
Зои
— Помоги Рефаиму! Бык собирается убить его! — Стиви Рей вскрикнула и уронила телефон, который был мгновенно охвачен алым пламенем. Она попыталась подняться на ноги и подойти к Рефаиму, но ее тело было в ловушке круга. Она отчаянно закричала на меня — Закрой круг! Дай мне помочь ему!
Я не колебалась. Мы уже увидели правду о смерти моей мамы. Круг можно было закрывать. — Дух, земля, вода, огонь, воздух! Я отпускаю вас!
Но мои слова не дали никакого эффекта. Красное пламя все еще нас сдерживало.
— Что происходит? — рыдала Стиви Рей, бесполезно пытаясь стоять.
— Смерть привела это заклятие в движение — повторила Танатос. Ее голос звучал грустно. — Только Смерть может снять его.
— Но Смерть — это вы! Вы можете освободить нас! — сказала я.
— Я не могу — она выглядела старой и побежденной. — Прости меня.
— Нет! Этого не достаточно. Вы должны… -
Прежде чем я успела закончить, Аурокс опустил голову и приготовился напасть на Рефаима снова. Побитый и истекший кровью, Дракон встал между мальчиком и существом, принимая удар на себя. Рог Аурокса вонзился прямо в грудь Дракона. Он поднял его от земли так, что рог полность прошел через Дракона. Аурокс отступил назад, качая головой, и тело Дракона соскользнуло и упало на землю. Мы наблюдали, как Дракон кашлял, дрожал, и на последнем вздохе он сказал — Если только смерть может освободить вас, то моя смерть делает это…-