— Вы не Эрик Найт?
— Да. То есть нет. Погоди, это тоже неправильно. Это не то, что я собирался сказать. — Его руки тряслись и он чувствовал себя так, словно ему вот-вот станет плохо.
— С вами все в порядке? По голосу не скажешь. — Она кашляла. — У вас тот же грипп, что и у меня? Я целый день чувствую себя просто ужасно.
— Нет, я в порядке. Просто я должен тебе кое-что сказать, и это не связано с моим именем или чем-либо еще. Чёрт подери! Я действительно всё испортил. Я никогда ничего не путал. Всё это так неправильно.
— Вы практикуетесь для пьесы?
— Нет. И ты даже не представляешь, насколько иронично звучит этот вопрос, — сказал он, вытирая своё потное лицо и чувствуя смущение.
Она повернула голову в сторону и нахмурилась.
— Вы же не собираетесь меня ограбить, да? Я знаю, что поздно и все такое, я слепа и сама даже не предполагала, что окажусь здесь, снаружи. Но лишь в это раннее время я могу пройтись в одиночестве. Я редко остаюсь одна.
— Я не собираюсь тебя грабить, — жалко произнес он. — Я не буду этого делать.
— Тогда что вы здесь делаете, и что испортили?
— Все идет не так, как полагается!
— И от моего похищения Вам не будет никакой пользы. Я живу здесь с моей приемной мамой. У неё вообще нет денег. На самом деле, так как я подрабатываю после школы в Южной Библиотеке Брокен-Эрроу, у меня больше денег, чем у неё. Мм, но в данный момент у меня с собой ничего нет.
— Похитить тебя? Нет! — Затем Эрик согнулся пополам, держась за живот. — Дерьмо! Харон не говорил мне, что будет больно, если я этого не сделаю.
— Харон? Вы из банды? А мне полагается быть вашей жертвой?
— Нет!
— Хорошо, потому что это будет действительно фигово. — Она улыбнулась в его сторону, а затем начала поворачивать обратно туда, откуда она пришла. — Ну-уу, хорошо тогда. Если это все. Было приятно встретиться с вами, Эрик Найт. Или, по крайней мере, я надеюсь, что это Ваше имя.
С огромным усилием, Эрик выпрямился достаточно, чтобы поднять руку снова, ладонью вперед.
— Я должен это сделать. — Голос вдруг наполнился магией, таинством и волей, Эрик Найт произнес древние слова Ищейки:
— Шайлин Руд! Ночь избрала тебя, и смерть твоя да будет твоим рождением. Ночь призывает тебя, повинуйся ее сладкому голосу. Твоя судьба ждет тебя в Доме Ночи!
Все тепло, которое находилось в его животе, заставляя его чувствовать боль, путаницу и жар, вырвалось из его ладони. Он мог видеть это! Оно ударило Шайлин прямо в лоб. Она немного удивилась:
— Ау! — раздался звук и она изящно упала на землю.
Ладно, он знал, что должен был действовать, как подобает вампиру — раствориться в тени и вернуться в Дом Ночи, позволяя недолетке найти свой собственный путь туда. Харон сказал ему, как должно быть. Или, по крайней мере, как это должно быть в современном мире.
Эрик думал о том, что бы раствориться в тени. Он даже начал пятиться, а затем Шайлин подняла голову. Она случайно попала в центр светлого пятна, поэтому ее лицо было освещено. Она выглядела абсолютным совершенством! Ее полные розовые губы изогнулись в удивленной улыбке, и она моргала, как будто пытаясь очистить свое зрение. Если бы она не была слепой, он бы поклялся, что она смотрела на него теми огромными черными глазами. Ее бледная кожа была безупречной, а в середине лба была ее новая Метка, которая, казалось, пылала ярким, красивым, алым цветом.
Алым?
Цвет метки привел его в сознание, и он начал двигаться к ней:
— Подождите, нет. Это неправильно.
В то же время Шайлин сказала:
— О Боже мой! Я вижу!
Эрик поспешил к ней, а затем беспомощно остановился, не зная, что делать, поскольку она опомнилась и поднялась на ноги. Её немного шатало, но она заморгала и огляделась вокруг, невероятная улыбка расцвела на её хорошеньком личике.
— Я действительно могу видеть! О Боже мой! Это невероятно!
— Не совсем так. Я все испортил.
— Мне все равно, напортачил ты или нет, но спасибо тебе огромное! Я могу видеть! — восторженно прокричала Шайлин и бросилась обнимать его, смеясь и плача одновременно.
Эрик, вроде, похлопал её по спине. Она пахла сладким, словно клубника или персик — или какой-то другой фрукт. И на ощупь она была невероятно приятной.
— О, боже! Извините. — Она вдруг отпустила его и сделала шаг назад. Ее щеки были розовыми, и она вытерла глаза. Затем эти мокрые, темные глаза расширились из-за чего-то за его спиной, он обернулся, поднял руки и приготовился вытрясти дерьмо из кого-то.