— Что это такое? — с любопытством спросила она.
Рубашка упала на пол. Прикосновения пальцев жены были приятны Дункану.
— Это рассказ о битве. — Он показал на синее облако. — Видишь, это дымится вражеский мушкет. А вот это — наша победа. — Он ткнул пальцем в красное пятно.
Джиллиан прикусила губу, ее ладонь замерла у него на груди.
Дункан посмотрел ей в глаза, и она поняла, что он на нее больше не сердится. Он наклонился, медленно, сладострастно поцеловал ее.
Джиллиан вздохнула. Во всяком случае, в физическом отношении их брак вполне можно было назвать удачным.
— Пойдем в постель, — прошептала она.
Дункан коснулся ее лица губами.
— Сейчас.
Она направилась к постели, снимая на ходу халат. Ей все еще было не по себе, когда муж видел ее голой, но Дункану так нравилось это зрелище, что Джиллиан не пыталась разыгрывать из себя скромницу. Ей нравилось, когда он смотрел на нее такими глазами, как сейчас.
Она сняла рубашку, положила ее на кресло. Дункан поспешно срывал с себя одежду. Раздевшись, Джиллиан села на постель и улыбнулась. Нагота давала ей над мужем странную власть, ощутимое доказательство если не любви, то по крайней мере страсти.
Джиллиан скользнула под простыню, но грудь специально оставила неприкрытой. Дункан уже снял сапоги и чулки, остались только панталоны.
Раскрасневшись, смотрела Джиллиан на своего мужа. Его орган интриговал ее не меньше, чем татуировка. Вот оно, самое красноречивое доказательство страсти!
Дункан задул свечи, оставив гореть одну, и тоже нырнул под простыню.
Джиллиан обняла его. У нее пока не хватало смелости брать инициативу в свои руки, но она уже научилась раскрывать объятия первой.
— Ах, Джилли, Джилли, — прошептал Дункан. — Желанная отрада после трудного дня.
Его руки ласкали ей грудь, соски в радостном ожидании напряглись.
Джиллиан положила голову ему на плечо, поглаживая пальцами упругие, тугие мускулы. Какими разными были их тела — у нее нежное и податливое, у него сильное и твердое.
Но даже в этот миг Дункан думал о чем-то другом.
— Ты съездил в Нью-Форест? — спросила Джиллиан. — Видел нового лесника?
— Да.
Он слегка ущипнул ее за сосок.
Джиллиан чуть не задохнулась от нетерпеливого удовольствия.
— Чуть не схлопотал стрелу в грудь.
— Что?! — Джиллиан рывком села на кровати. — Ты серьезно? Кто-то стрелял в тебя?
Его руки все еще ласкали ее груди, но Джиллиан уже не думала о любви.
— Кто-то стрелял в тебя по ошибке? А я думала, что в графских лесах никому охотиться не разрешается.
— Я не уверен, что это была ошибка.
Джиллиан испытующе смотрела на него. Она давно уже привыкла к татуировке на щеке, и изображение медвежьего когтя даже начало ей нравиться. Этот знак делал Дункана непохожим на других мужчин.
— Ничего не понимаю. Ты считаешь, кто-то покушался на твою жизнь? Кто? Почему?
Он взял ее двумя пальцами за подбородок.
— Тебе не о чем беспокоиться.
— Не о чем беспокоиться?! — Она провела ладонью по его небритой щеке. — Тебя пытались убить, а я не должна беспокоиться? Что случилось с нападавшим? Что он сказал?
— Ничего.
Она нахмурилась.
— То есть как?
— Я убил его.
Джиллиан замерла. Ей-то казалось, что она начинает понимать своего мужа, а на самом деле он для нее по-прежнему остается закрытой книгой. Сегодня, всего несколько часов назад, Дункан убил человека, однако сообщает об этом как бы между прочим, словно о чем-то незначительном.
— Ты сегодня убил человека, Дункан? — Ее голос дрогнул.
— А ты бы предпочла, чтобы он убил меня?
— Нет. Конечно, нет.
Его рука снова опустилась на ее бюст.
— Самое странное то, что никто не знал, куда я еду.
— Никто? А как же я? Я-то знала. И потом, ты мог проговориться кому-то еще.
— Нет, я никому не говорил.
Она задумчиво водила пальцем по его груди.
— А Алджернону?
— Алджернону? Я его не видел с прошлой недели. Он приходил в очередной раз клянчить аванс. Уже умудрился потратить всю свою годовую ренту. Алджернон шляется где-то в городе, со своими шлюхами. А почему ты про него спросила?
Джиллиан заколебалась. Она не хотела возводить на кузена напраслину. В конце концов, Алджернон совершенно безвреден. Ей даже было его жалко. Однако, если Дункану угрожает опасность, долг жены — предостеречь его.
— Понимаешь, Алджернон говорил, что добьется возвращения графского титула через суд.