Легок на помине. Ругаясь и чертыхаясь, забрался через люк, огляделся, заметил мою скрюченную фигуру в углу и почему-то с облегчением вздохнул. Подошел и сел рядом на корточках, плечо к плечу. Потом поводил перед собой руками, и вокруг ощутимо потеплело. У меня перестал идти пар изо рта, и начали отогреваться руки.
- Теплый колпак, правда, ненадолго, - пояснил Мэл. - Я так и подумал, что ты здесь. Боялся, сиганешь головой вниз.
Я фыркнула:
- Вот еще! Больно надо.
Помолчали.
- На самом деле, на рукаве остался твой волос. Я заговорил следы и пришел по ним, - пояснил зачем-то Мелёшин и коротко взглянул на меня. - Скажешь, что загадала? Только не бесись. Не хочешь - не говори.
- Чтобы ты прошелся на руках туда и обратно.
- Серьезно? - он искренне удивился. - Никогда бы не подумал.
- Разве это важно? - спросила я устало.
- Для меня важно, - пояснил он хмуро. - Сама понимаешь, девчонка без капли способностей, поимевшая наглость заявлять, что учится в институте с вис-уклоном да еще на особых условиях... Словом, данный факт меня не просто злил, а невероятно злил. Я был готов придушить тебя за вранье. И сейчас, наверное, хочу, - заявил умиротворенно, хотя по кулакам с побелевшими костяшками я видела, что спокойствие давалось ему нелегко.
- Что мешает? Не хочешь ручки марать, сдай в первый отдел, - пожала плечами, упорно терроризируя глазами тумбовый стол в углу.
- Я не стучу, - возмутился Мэл. - И все-таки, почему тебя понесло в институт с вис-уклоном? Притом, что невероятно рискуешь.
- Это не твоя беда.
- Ясно, что не моя. Удивляюсь, как ты доучилась до третьего курса. Это же грандиозная афера!
- У каждого свои масштабы аферизма.
- А родители? Они знают? Погоди-ка, наверняка устройство в институт произошло при участии твоих родителей, я прав? - воскликнул Мелёшин, пораженный догадкой.
- Не лезь. В это. Дело, - оттолкнула его. Он не удержался на корточках и уперся ладонью об пол, чтобы сохранить равновесие. - Забудь. Если противно меня видеть, как-нибудь перетерпи. Немного осталось.
- То есть? - спросил Мэл, отряхивая руки.
- До первых слухов. Тогда уйду отсюда.
- Понятно. Как, например, твой перевод в наш институт. Он был не первым?
- Не хочу об этом, - я обняла себя за плечи и отвернулась к окну.
- Собственно говоря, больше не буду лезть с расспросами. Ты жизнью научена и выкарабкаешься, не сомневаюсь. Я не за тем пришел, - сказал Мэл и прокашлялся. - Самый лучший вариант для нас обоих - забыть о том, что произошло вчера в библиотеке и сегодня после лекции.
- Вдоволь наэкспериментировался? - не сдержала я горького ехидства.
- Без шуток. У тебя своя дорога, у меня своя, и они не должны пересекаться, - продолжал рубить с плеча Мелёшин. - Мы разные.
Мы не просто разные, - подумала. Мы - два полюса.
- Если переживаешь, что начну кричать на всех углах о случившемся недоразумении, то успокойся, - ответила я раздраженно. - И тем более, не скажу твоей девушке, ну, или всем твоим подружкам.
- Я об этом не беспокоюсь, - сказал через сжатые зубы Мелёшин, встал и начал ходить по чердаку туда-сюда, засунув руки в карманы брюк.
- Отлично. Тогда не могу понять, что еще хочешь от меня?
Мэл вернулся и снова опустился на корточки. Начал мять пальцы, нервничая.
- Хочу, чтобы ты не подумала... ну... словом, будто это серьезно.
- А-а, так называемое очарование момента, - усмехнулась я.
- Да! Вот именно! - тут же согласился он. - Обещаю, что подобное больше не повторится.
- Может, напоследок подпадешь под это очарование?
Мэл напрягся, а я засмеялась:
- Не бойся. Имею в виду, может, отменишь свои правила?
- Подумаю над этим, - ответил он неохотно после продолжительного молчания.
Стало быть, спустившись с чердака, мы точно не разойдемся в разные стороны если не друзьями, то, по крайней мере, знакомыми незнакомцами, и меня по-прежнему будут ждать подносы в столовой и ежевечерние отчеты. А Мелёшин тут же напомнил об обязанностях:
- Пойду. Ты тоже успеешь пообедать.
Я немного посидела, оставшись в одиночестве. Серое небо насупилось тревожными низкими тучами. Неспокойность обуяла и мою душу. Теплый колпак истаял, и начали замерзать нос и пальцы.
Почему-то гораздо больнее оказалось выслушивать слова о моей бездарности из уст Мелёшина, нежели от других людей, вовлеченных в тайну. Своими логичными и правильными выводами он не только больно щелкнул меня по носу, но и провел между нами жирную линию и ускоренными темпами возвел на ее месте стену, несмотря на заключенный пакт о совместной аренде книг из библиотеки.
Напоследок бросив взгляд в окно, я с грустью улыбнулась собственной наивности. Стоило ли переживать, принимая близко к сердцу нечаянную обиду? Мэл верно сказал, у каждого из нас своя дорога и свои цели. Мне нельзя сворачивать с намеченного пути, когда финиш близок и более чем реален. Не могу спустить насмарку несколько лет, потраченных на выполнение плана.
И все же, заново пролистывая в памяти произошедшее в библиотеке и пустой аудитории, я поняла, что должна кое-чего опасаться, вернее, кое-кого. Себя. Своей реакции на близость Мелёшина. Каждое его прикосновение вздымало и переворачивало во мне нетронутые пласты, пробуждая внутри нечто мощное и неконтролируемое, не испытанное мною прежде ни разу. И теперь эти пласты пришли в движение подобно тектоническим плитам, извергнув гейзером проснувшиеся некстати ощущения.
Спустившись с чердака, я сдала куртку в раздевалку и поплелась в столовую. Меньше всего сейчас хотела видеть Мэла и любоваться его вниманием к светловолосой спутнице. Конечно же, мечты не сбылись.
Интересно, как он объяснил девушке опоздание на обед? Позвонил и сказал: "Подожди, милая, сейчас разберусь со своей цирковой зверушкой и приду. Не теряй".
Набрав поднос еды, я уселась недалеко от парочки. Сегодня их обед прошел в подозрительном молчании: Мелёшин с блондинкой не жались друг к другу и не нашептывали на ушко нежности.
Борщ не лез в рот, но я давилась, усердно глотая горячий суп. Специально села лицом к окну, чтобы видеть бегущие по серому небу клоки тяжелых туч. Настроение изменилось погоде под стать.