А потом случилось маленькое чудо. Мелёшин с девушкой встали, и перед уходом он прихватил свой и ее подносы. Я сообразила, только когда оглянулась назад и увидела пустой стол.
Чтобы добить мое настроение и загнать его ниже минусовой отметки, не доставало встречи с уважаемым профессором Альриком Вулфу, причем в тесном контакте. И я его встретила, на коллоквиуме, проводимом в одной из подгрупп курса, куда меня приписали.
Касторский и компания упорхнули на практические занятия по нематериальным заклинаниям, а двадцать человек, в том числе я, Мелёшин и Эльзушка, отправились в крыло для семинарских занятий.
Окна в небольшом кабинете, вымытые до прозрачности, создавали впечатление полного отсутствия стекол, столешницы парт сияли нетронутой чистотой. Безобразие! Даже почитать нечего.
Мне, бредущей в арьергарде группы, досталось свободное место на средней парте у окна. Недалеко на соседнем ряду устроился Мелёшин.
- Егорчик, можно к тебе присоседиться? - спросила кокетливо Эльза. - А то свободных мест нет.
- Неужели? - удивился Мелёшин, выгребая тетради из сумки. - Мне казалось, их полно.
Брюнетка зло посмотрела на меня, будто я была виновата в ее унижении.
- Мэл, ты спец в символистике. Неужели бросишь на произвол судьбы? - привела она весомый аргумент.
Мелёшин скосил глаза в мою сторону и кивнул, разрешив:
- Садись.
С торжествующим видом, будто одержала важную победу, девица уселась рядом с Мэлом.
А потом явился Альрик, и прочие проблемы отошли на иной план, прежде всего потому, что я впервые увидела его рядом, а не издали, стоящим у лекторской трибуны или пишущим символы на доске. С близкого расстояния профессор производил ошеломительное зрелище, подавляя своей харизмой. Он выделялся из толпы, как если бы ястреб выделялся из стаи галдящих ворон. Меня сполна впечатлили независимый разворот плеч, гордая посадка головы, скупые, но исполненные достоинства жесты и ленивая небрежность движений зрелого искушенного мужчины, пресыщенного вниманием слабого пола. А наличие незаурядного ума у преподавателя и подавно не вызывало сомнений.
В общем, Альрик был великолепен не только благодаря внешней привлекательности, но и выдающемуся внутреннему содержанию. Хромота его правой ноги обесцвечивалась и терялась на фоне королевского величия, с коим он вел занятие. Приглядевшись внимательнее, я заметила, что шрам на лице мужчины не тянулся узкой полосой, а являлся своеобразной границей, отделяющей здоровую кожу от бугристой и розовой, уходящей к линии волос и скрывающейся под стрижкой.
Однако красота красотой, а занятие никто не отменял. Студенты вразнобой поздоровались с преподавателем, и терзания начались.
Темой сегодняшнего коллоквиума стала символьная механика вис-предметов или так называемых улучшенных вещей. Данная область науки в настоящее время развивалась семимильными шагами, будучи перспективным направлением висорики. Суть состояла в изменении свойств неживых предметов с помощью символов, вводимых в их структуру.
Тон занятию задал Альрик, рассказав о современных аналогах предметов сказочного фольклора: шапки-невидимки, сапог-скороходов, нескончаемого горшочка с кашей. Последний пример напомнил мне о спрятанной в общежитии фляжке коньяка, поэтому я изо всех сил напрягла внимание, стараясь вслушиваться в доклады выступавших. Но то ли сегодня был неудачный день, то ли квелое настроение, а нюансы символьной механики не запомнились абсолютно.
Следующим выступил невысокий темноволосый студент, который рассказал о проблемах, возникших при разработке учеными опытной модели неразмениваемого висора. Я слушала вполуха. Гораздо больше меня поразили густые брови парня, нависавшие над глазами широкой черной линией.
Затем взяла слово бойкая смуглая девушка с тысячью мелких косичек и просветила о результатах своей исследовательской работы по изучению времени действия улучшенных вещей.
Участвующие в обсуждении студенты выглядели такими умными-разумными и подкованными в области символистики, что мне стало неловко за свою патологическую необучаемость. Даже Мэл рассказал о чудо-линзе, передающейся в его семье из поколения в поколение. Выпуклая сторона линзы работала как микроскоп, через который можно было разглядеть структуру любого предмета вплоть до межмолекулярных связей.
- Я имел дело с похожими уникальностями, поэтому не удивлен, - ответил профессор, выслушав доклад Мелёшина. - Не сомневаюсь, что в вашей семье хранится немало любопытных вещиц, поскольку ваша фамилия часто упоминается в каталогах известных реликвий.
Мэл почему-то не возгордился, услышав завуалированный комплимент, а нахмурился. Эльзушка с новым интересом посмотрела на соседа.
По ходу занятия Альрик вовлекал в обсуждение и тех, кто предпочитал отмалчиваться, задавая вопросы, однако я отвечала невпопад, а иногда вообще рассеянно пропускала мимо ушей.
- А вы, Папена, - вдруг обратился ко мне профессор, - можете привести примеры улучшенных вещей, когда-либо попадавших в ваши руки, и объяснить общие принципы их работы?
Взгляды присутствующих настроились в мою сторону, и я засмущалась. О чем рассказать? О сумке, сопровождающей меня во всех жизненных перипетиях и давно утратившей способность вмещать в себя большие объемы, равно как легкость и компактность? Или о купленных на распродаже тапочках и пижамных штанах - уютных и комфортных и в сложенном состоянии умещавшихся в сумке в виде тонюсенького рулончика. Я любила их и гордилась ценным приобретением.
О чем я могла рассказать висоратам, взирающим на меня с любопытством? Не о фляжке же!
- У меня улучшенная куртка, - начала неуверенно.
Эльза прыснула в кулачок и прокомментировала громким шепотом:
- Неужели линялый бобрик был когда-то улучшенным?
- Штице, вам слова не давали, - осадил студентку Альрик. - Продолжайте.
- Куртка с терморегуляцией, - выдавливала я из себя по фразе, словно отсталая двоечница.
- И? - тянул меня препод.
- В нити подклада вплетена сетка символов.
- И?
- Она обеспечивает комфортную температуру.
Не буду же уточнять, что куртка давно износилась, и заявленная в ней идеальная терморегуляция организма сгорела синим пламенем.
Альрик выслушал вымученные умозаключения с серьезным видом. Мэл непонятно чему улыбался, катая перо по тетрадке.
- Смотри не употей в комфорте, - опять высказалась Эльза. - А то пованивает на весь кабинет.