Кени решил, что я заболела, и дал мне добро на больничный. Я жила в комнатушке над мастерской, и только и делала в эти дни, что слушала музыку. Моя душа будто заблудилась далеко в снегах, потому скандинавский рок придавал ей форму, а китайский показывал дорогу домой. Я вновь начала есть, как следует, и даже улыбаться, что порадовало Кени - он верил, что улыбчивый мастер больше привлекает клиентов.
Я вновь занялась любимым делом, хотя особенного вдохновения у меня не случалось. Работала по старым заготовкам, отдавая все прочее Кени. Он хоть и вкалывал не в меру, но не сопротивлялся, считая меня захворавшей.
Зима закончилась жуткой слякотью и ледяными дождями. Наши клиенты отказывались набивать продолжение тату, пока не станет посуше, и мы попросту слушали музыку и рисовали наброски ни о чем - Кени внизу, я наверху. И вдруг Кени поднялся с несколько ошарашенным видом:
- Эй, похоже, там к тебе.
- Кто еще?
- Клиент. Но мы его выпроводим, если что.
- Что такое?
- Он просит, чтобы ты сделала татуировку на душе.
- Чего-о-о?
- Так и говорит. Спустишься?
У меня были самые дурные предчувствия. Они оправдались, потому что клиент оказался почти двухметровым бугаем в черном костюме и черных очках. Я сразу поняла - он от Ван-Ма.
- Мне татуировку. На душе. Хозяин сказал, вы знаете, что это.
- А ты сам, похоже, не знаешь?
Меня колотило от гнева.
- Нет. Хозяин сказал, что вы сделаете. Он дал мне денег, - бугай вывалил из-за пазухи на прилавок несколько пачек купюр.
- Забирай и катись отсюда, - прошипела я. - твой хозяин пошутил над тобой, а ты и вправду купился? Что еще за татуировки на душе?!
- Хозяин предупредил о таком, - бугай снова полез за пазуху. На этот раз в его руке оказался пистолет.
- Твою ж мать! - выругался Кени, толкая меня под прилавок. Но я устояла.
- Твой хозяин - Ван-Ма?
- Да.
- И что он еще сказал? Слово в слово.
- Если ты откажешься, велел мне прострелить ему руку. Потому что вы договаривались лишь о твоей безопасности.
-Вот козел! - я в сердцах пнула прилавок. - Я тебе так татуировку набью, что ты у меня рыдать будешь!
- Но я боли боюсь... - вдруг признался бугай.
- А не будешь работать на этого ублюдка!
Я увела "клиента" к себе, сказав Кени, что нам не понадобится краска и мы ненадолго. Мой разъяренный Зверь включился за минуту и жадно выгрыз из жертвы всю удачу. Бедный парень едва спустился с лестницы. В его глазах была боль. Он не понимал, что дни его, вероятнее всего, сочтены. Я же наоборот была пола энергии.
Кени молча достал из заклеенного жвачными наклейками холодильника бренди.
- Хоть ты и завязывала...
- Я выпью. У нас проблемы, шеф. Они теперь постоянно будут пастись. Боюсь, мне не вариант убежать.
- Не беги. Мы переживем это.
- Вот не нужно меня защищать. И смотреть на меня так не надо!
- Как?
- С подобострастием!
- Я не виноват. Я впервые вижу тебя такой... такой...- Кени не мог подобрать слов, он был смущен. Я же рассмеялась, потому что видеть смущенным крепкого Кени было странно. Его давнее чувство было раззадорено - не моей яростью, а светом моей души, проглотившей чужую удачу.
- Пьем, шеф. До донышка пьем.
Так Охотник взял меня в оборот. Он приводил ко мне людей, которые ему нравились, и я позволяла звездам решить их судьбу. Он создавал свою армию удачливых, и, как я ни злилась, его тактика работала. Напрасно я увещевала Ван-Ма, что может попасться более удачливый, чем он, и отобрать его власть - Ван-Ма не боялся. С его удачей не могло сравниться ничто.
Я ненавидела его всеми фибрами своей души. Он был липким болотом, зловонной рекой, бессердечной тьмой, марающей сердца всех, с кем соприкоснется. Он захватывал город, не меньше, потому что его аппетит правителя был неутолим. Моя удача работала на него. Моя удача сделала меня прирученным зверем.
Но по ночам мне являлся Предок, и снова, и снова повторяя все ту же загадочную фразу про перемены удачи и неудачи. Он смеялся, в то время как я погружалась во все большее отчаянье. Быть может, лишь этой надеждой в поддержку Предком я и жила. Мне было так горько, что я даже думала, не покончить ли с собой, но я боялась, что за это Ван-Ма расправиться с Кени.
Летняя жара нарастала, дополнительно сводя меня с ума. Я старалась брать побольше заказов, чтобы поменьше думать о Ван-Ма. Впрочем, поток от него стал более прерывистым - то ли "король мегаполиса" начинал подозревать всех и каждого, то ли таланты перевелись.
Я лихорадочно дорисовывала очередного феникса (летом на них всегда была мода), вспоминая, что он может сжечь самого себя, и, если моя рука сейчас дрогнет, так оно и будет.
Тогда дверь и приоткрылась - тихо-тихо. Ветерок едва звякнул, впуская посетительницу. Ей было как и мне около двадцати пяти. Неброский макияж лишь подмечал несчастный разрез карих глаз, но в этой несчастности была своя притягательность. Клиентка напоминала фарфоровую куклу - такая тонкая и миниатюрная. Но в ее осанке чувствовалось достоинство женщины из благородной семьи.
- Здесь делают татуировки для души?
Хотя девушка мне и понравилась, одной этой фразы было достаточно, чтобы заставить "шерсть встать дыбом".
- Кто твой господин? - привычно спросила я, мысленно выливая на девушку ведро холодной воды.
- Ван-Ма? - робко спросила она. - Нет-нет, я не хочу делать тату. Я только посмотреть.
- Посмотреть? На что?
- На ту, которая как бог. И как я - в ловушке.
Мою злость как ветром сдуло.
- Кто ты? - спросила я у девушки. Аромат ее духов был легким и древесным. Дерево может гнить. Она и пахла - гнилью неудачи . Даже без моего вмешательства.
- Я - его жена. И мне неприятно это, - она подошла ближе и взяла тонкими пальчиками мой набросок. - Какой дикий. А может, ты еще и змей рисуешь?
- Ты хочешь змею?
- Змеи малы, но ядовиты. Их мало кто подумает использовать как игрушку или украшение.
Мой вечер закончился в моей же комнате. Вэй оказалась очень образованной женщиной. Мы беседовали несколько часов подряд, как родственные души, и, хотя она была совсем другой, быть может, мне ни с кем не было так легко за всю жизнь, как с Вэй. Мы по очереди слушали музыку и искали в интернете изображения мифических змей. Я и думать забыла, чья она жена.
- Знаешь, я всегда хотела изучать мифических змей, - призналась Вэй.
- Что тебе мешает?
- Не просто для себя. Я бы хотела ездить на раскопки, ходить по старым храмам, а не только читать книги. Прикоснуться ко всему самой и писать об этом - как ученая. Но я в плену с тех пор, как он увидел меня. Мне нельзя выйти из тени и стать собой. Мне нельзя гордиться своими достижениями. Я - украшение Ван-Ма, и только.