Не знаю, как благодарить тебя, Итачи-сан. Ты столько всего сделал и делаешь для меня до сих пор, что впору пойти прислугой к тебе задаром — и даже этого не хватит. Кажется, мне не отплатить вовек…
***
«Отец, матушка, прошу, не ищите меня. Ваша дочь отправляется работать в богатый господский дом. Буду регулярно отсылать жалованье».
Мои родители достойны большего, чем несколько обрывистых фраз. Не для того матушка в муках рожала меня, а отец отдавал последнее, чтобы дочь по итогу добровольно отправилась в обитель демонов, оставив семью на произвол судьбы. Но ничего не поделать: нужно отступить ото всего сейчас, чтобы получить шанс на спокойную жизнь после. Так, натолкав в котомку пару простынь для вида — не могла же я принести в квартал «благородных» свои обноски, но и идти без поклажи было бы подозрительно — покинула отчий дом.
В поместье Шисуи работы для меня попросту… не оказалось. Удивительно, что каждый аристократ считал своей святой обязанностью нанять как можно больше людей, дабы тоненькие юные голоса буквально заполонили собою жилище. Однако Шисуи умудрялся справляться без единого слуги, вероятно занимаясь хозяйством в те дни, когда был на месте: с помощью своих копий, которые был способен создавать любой шиноби.
Минула пара солнц. Дабы не ощущать себя совсем уж бесполезной нахлебницей, я принялась вычищать до блеска и без того довольно чистое убранство: стёрла пыль в самых укромных уголках, куда редко добиралась рука хозяина, привела в порядок некоторые посадки в саду, регулярно готовила разнообразные завтраки, обеды и ужины, состоящие минимум из десятка блюда, не зная точно, сколько ещё Шисуи будет отсутствовать и в какой день возвратится. К вещам Норики-сан я даже не прикасалась.
В сегодняшний полдень меня сморило после небольшого приёма пищи — прежде я драила энгаву и утомилась настолько, что лишь закинув пару зёрен риса в рот, тут же уснула: на полу, прислонившись к стене, даже не помыслив о том, что на дворе ноябрь и холода не щадят никого. Сны снились сбивчивые, обрывочные, ни за одно из сновидений так и не удалось ухватиться, когда в реальность вырвал знакомый глас:
— Здравствуй, незваная гостья.
Веки разомкнулись мгновенно, тело слегка дёрнулось вперёд, точно вскакивая, отчего юноша очутился непозволительно близко: я могла даже рассмотреть мешки, залёгшие под глазами.
— Шисуи-сама, это не… — ухмыляется вместо ответа: снова прячется за мнимой весёлостью, хотя выглядит всё более болезненным, — Я ваша новая служанка, меня зовут…
— Учиха Мидори, да, я знаю, — наконец отстраняется, встаёт на ноги и подаёт руку, дабы и я сумела подняться, — Микото-сан сообщила, когда вернулся с миссии.
— Прошу прощения за неподобающий вид, — а он ведь и вправду был таковым: кимоно смялось, завязки, которыми зацепляла длинные рукава, неизбежно упали куда-то, причёска сбилась. Словом, не так должно выглядеть единственной помощнице лучшего воина семейства.
— Какой вид? Я ничего не заметил, — подыгрывает, чтобы не смутить бедную девушку окончательно, — Лучше скажи, есть ли чего отведать? Ужасно устал, думал перебиться сухпайком, но раз такая оказия. Покормишь?
— Шисуи-сама! — ох, кажется, от избытка эмоций повышаю голос непозволительно сильно. Недолго же ты здесь продержалась, Мидори… — Прошу прощения, я…
— Ха-ха-ха, очаровательно, — смеётся, будто бы и вправду услышал нечто забавное: заливисто, громко, как тогда, — Не пугайся так, не стану я тебя выгонять из-за подобной мелочи.
— Благодарю, — любой другой на твоём месте ещё бы выпорол, прежде чем уволить с позором.
— Забудь, пойдём есть. Со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.
На дне смоляных очей мелькнуло что-то неуловимо игривое, что заставило вновь неловко потупить взор.
Комментарий к (23) Петля 13. Лотосы средь грязи
* название главы «Лотосы средь грязи» — отсылка к символике буддизма, в котором цветок лотоса считается воплощением чистоты, так как расцветает в мутной болотистой воде абсолютно незапятнанным.
Соответственно, Итачи и Шисуи — те самые «лотосы» в клане Учиха.
========== (24) Петля 13. Шисуи. Правда ==========
Комментарий к (24) Петля 13. Шисуи. Правда
произведение создано исключительно в развлекательных целях. Все права на локации, мир и персонажей «Наруто» принадлежат оригинальному правообладателю.
От автора:
некоторое время назад был запрос на pov Шисуи. Сначала я подумывала сделать его в самом конце, вместо эпилога, но повествование от лица Шисуи так хорошо вписывается в текущий сюжет… Так что будет здесь вместо Мидори: посмотрим на развитие отношений этих двоих от лица уже-не-красноглазого-демона.
P.S. Обещала новую часть в четверг, но, так как она уже написана, решила не томить и выпустить сразу. Мы подбираемся к финалу — до конца остаётся около пяти глав. А пока жду ваших комментариев: у нас тут постепенно становится больше романтики, так что интересно услышать ваше мнение на этот счёт :))
Кажется, это люди называют «замешательством»? Про такое говорят: бойтесь своих желаний? Что ж, судьба посмеялась надо мной уже дважды: в первый раз, когда отняла самое дорогое, во второй, — когда отправила призрака во плоти.
Вот уже неделю я живу с девушкой, безумно напоминающей мою погибшую невесту и вместе с тем абсолютно на неё непохожей.
Норика — так её звали — была радостной и беззаботной, Мидори — новая служанка, которую зачем-то навязал клан — лишь пытается казаться таковой, в душе пряча какой-то непосильный для её юных лет груз. Кто она? Подосланный шпон? Тренированная убийца? Нет, слишком наивна и неуклюжа. Норика могла выпрыгнуть из-за угла, точно ловкая кошка, обхитрить, подшутить и столь же стремительно удалиться восвояси. Мидори же, как и все гражданские{?}[Не все представители Учиха становились шиноби, некоторые просто вели тихую жизнь.], довольно неповоротлива — её шаг можно заприметить издалека, — хотя она и не пытается насмехаться надо мной. Дело ли только в статусах «хозяин-слуга»? Дева лишь мимолётно улыбается, глядит с необъяснимой преданностью и исчезает в дверном проёме. Норика была знакома со мной с детских лет, а потому досконально знала, что предпочитаю и от чего ворочу нос: от еды вплоть до одежды. Мидори же, естественным образом, не ведает практически ничего о предпочтениях нанимателя. Однако порой возникает ощущение, будто она понимает меня гораздо лучше, чем положено ещё недавней незнакомке.
Норика — «зелёное лето», Мидори — простая «зелень». Даже внешне одна напоминает другую. Поначалу это сводило с ума: я будто видел человека, которого любил всей душой, но которого безвозвратно потерял. Каждое утро — столь знакомое лицо, волосы, глаза… будто и не было того кошмара в Стране снега, словно любимая жива и сейчас стоит предо мною. Но теперь, спустя семь солнц, я почему-то всё меньше вижу в Мидори утраченный образ.
Однако же тоска по Норике от этого лишь усиливается: затягиваясь петлёй на шее, выжигая заветное имя прямо на сердце, растворяя и съедая без остатка. Не знаю, сколько ещё так выдержу. В каждом случайном жесте, в любом движении Мидори мне бессознательно мерещится Норика, а потом… я всё понимаю, и в груди отдаёт саднящей болью…
— Шисуи-сама, Вы просили разбудить, когда… — слышится несмелый голосок за дверью-сёдзи: закатные лучи уже окрашивают комнату в янтарно-розоватые оттенки — всё-таки вздремнуть после тренировки было хорошей идеей.
— Да, спасибо, — тихо благодарю и рывком, отточенным за годы жизни в качестве шиноби, вскакиваю с футона.
— Ши… суи-сама… — лепечет она растерянно, когда выхожу, толком не запахнув домашнюю одежду. Притворяешься кроткой, но я более чем уверен, что внутри тебя бушует пламя, хотя прекрасно знаю, что ты — не Учиха. Тебя допрашивал сам Итачи, так что же ты сотворила с ним, раз столь принципиальный человек подыграл очевидной лжи? Впрочем, дорогой мой друг, так некстати отправившийся на задание, сегодня мы это как раз и выясним.
— Смущённая ты ещё милее, — как меняется в гневе личико! Обычно такое бледное, теперь заливается краской, точно расцветает. Вижу, что хочешь возразить, а, может, грешным делом и расквитаться, но тут же собираешься и снова натягиваешь дежурную улыбку. Я мог бы уже давно вызнать всё сам — кто ты и почему пришла в мой дом, — но неизведанность даёт волю фантазии, которая так давно дремала.